Личный страж травницы

А сынок его на всем готовом выезжает и только что и умеет – это давать пустые обещания и улыбаться винирами своими!

– Но виниры красивые, согласись!

– Красивые, – поправляя свою длинную зеленую юбку, которую Дина не иначе как цыганской не называла, вынуждена была согласиться. Но я бы была не я, если бы тут же не припечатала: – Но мне интересно, это что же надо было делать со своими зубами, чтобы к двадцати пяти годам виниры ставить. Неужели там стоматологи не смогли зубы в порядок привести без таких мер?

– Ой темнота-а-а, – Дина вскочила на ноги и взъерошила и без того торчащие во все стороны волосы, – для красоты это делают, понимаешь? Для красоты, а не для того, чтобы зубы лечить.

– Для красоты надо было за своими следить нормально, – встав, я отложила в сторону справочник по травам, – а остальное глупость и трата денег. Если нет для этого показаний, никакие виниры тебе свои здоровые зубки не заменят!

– Ну так пойдешь со мной на вечеринку? А то я ведь те самые виниры прорежу, а тебе потом и из участка меня забирать как дебоширку, и деньги помогать собирать на дорогое восстановление челюсти одного… Козла! Ну вот как он мог меня променять на эту глупую блондинку с надутыми губами…

– Наверное, все дело в том, что надуты там не только губы, – я выразительно обрисовала формы в районе своей груди.

– Пойду, куда я от тебя денусь. Что за вечеринка?

– Костюмированная, Хэллоуин же! Ой, мы тебе такой костюм придумаем, все попадают…

Дина еще что-то радостно чирикала про предстоящее мероприятие, а я мысленно билась головой об стену своего идиотизма.

Это надо ж было согласиться сама не зная на что, а теперь ведь отказываться будет не очень хорошо. Вон как глаза подруги сверкают!

Хотя какая подруга, Диана мне, скорее, как младшая сестра. Всего на год младше, но казалось, что между нами самая настоящая пропасть. Возможно, все дело в том, что жизненный опыт у нас слишком разный. Я сирота при живом отце, сама себя обеспечивающая с шестнадцати лет, и она – избалованная и горячо любимая младшая дочь.

Я ей даже завидовать не могла. Со своей судьбой давно смирилась, приняла выбор отца и даже уже не обижаюсь на него. Каждый из нас переживал горе по-своему. А вот родители Динки стали для меня почти родными. Хотя они и приняли мою самостоятельность и отчужденность не сразу, но, в конце концов, поняли, что сближаться я не хочу не потому, что такая вся черствая, а потому что боюсь новых разочарований.