Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

В столь ранний час бабушка обычно практикуется в магии в просторной круглой зале, а значит, путь свободен.

Ничего более обидного со мной еще не приключалось! Даже похищение Блэром-Рандором не шло ни в какое сравнение с несправедливой изоляцией. Меня не расспрашивали, не звали в свидетели. Родители со всеми проблемами разбирались сами. Без меня!

А я, между прочим, главное действующее лицо в этой истории. И вообще по всем фронтам пострадавшая.

Мало того, что меня выселили на две недели из Академии.

Так еще и вручили «подарочком» единственному человеку, что мог удержать бедовую княжну в четырех стенах. Нет, бабушке Энджи я всегда была рада, но…

Вот конкретно сейчас я поняла, почему дед называл ее не иначе как «Дьяволицей в юбке». На все мои мольбы у нее находились вежливые и до зубовного скрежета разумные аргументы, на любое действие – спокойное, но строгое противодействие…

Она могла камнехвоста заставить в бараний рог свернуться. Причем добровольно.

Так, что бабушка даже маникюр бы не испортила. Благодаря ее упрямству у нее даже розы во дворе цвели. И это посреди зимы, по самые бутоны в снегу!

Но княгиня не учла одного важного фактора: ее гены передались и мне. За две недели мои попытки сбежать, а ее – меня остановить, превратились в забавное противостояние. Бабушка была упрямой, но и я – та еще заноза в… ну, допустим, в пояснице.

Моя неугомонная натура требовала действий. Она не могла сидеть сложа лапки, слушать бабушкины лекции по великосветскому этикету, разбирать подвалы и разглядывать неправдоподобные розы за окном, пока в Академии творится тролль знает что.

Да может, папенька именно в этот момент отрывает голову Салливану! Потом возвращает ее на плечи. И отрывает снова. Так и развлекается.

Предыдущие четырнадцать попыток побега закончились ничем. А точнее, исправительными работами в подземельях замка. Там-то я и нашла пудру и чудесное (во всех отношениях, кроме запаха) платье, зачарованное на отвод глаз…

И теперь, исполненная воодушевления и решимости, приближалась к упертым бронзовым крокодилам, возомнившим себя самыми хитрыми.

Возмущение, распиравшее грудь и грозившее вылиться из горла шипящей лавой, делало мой шаг дерганным, пружинящим. Я так и подпрыгивала на каждой ступени, ведущей к бабушкиному кабинету. Со стороны это могло напоминать икоту. Благо, меня никто не видел.