Осколки

— Дома, — медленно ответила женщина. На лице было написано то же самое удивление, которое несколько минут назад я видела у Багрова. — Ты… с ней?..

Взгляд перешёл на меня. Порыв ветра донёс её запах — тоже волчица. И не абы какая — родственница Александра Константиновича. У них что, какой-то семейный съезд был?

— Мы…

Багров тоже обернулся. Я было снова потупилась, но… такое странное ощущение… нет, я и раньше чувствовала чужой взгляд, но сейчас… как будто бы, ещё и… мысль? Хм, не совсем… нет… скорее… какой-то импульс… желание.

Да. Он хочет посмотреть мне в глаза. Не знаю, почему и как, но я это поняла.

И подняла взгляд.

— Да. С ней.

Александр Константинович смотрел. Вернее… разглядывал. Я снова смутилась и… улыбнулась. Как-то само собой вышло. И отворачиваться больше не хотелось. Даже наоборот. Тоже смотреть.

Высокий. Крепкий. Но это было заметно всегда, даже когда он в костюме — рост и ширину плеч никакой пиджак не скроет. А вот остальное… В период очередного обострения «синдрома Гименея», как называл это наш Фёдор Петрович, Инна каким-то чудом выяснила, что шеф занимается спортом.

Каким?.. Каким… я же помнила… ух, да плевать, каким. Главное, что это заметно. Очень хорошо заметно. Просто прекрасно. Настолько, что хотелось не только смотреть. Подойти ближе. Касаться. Везде. И чтобы глаза опять пожелтели, чтобы опять горели той яростной жаждой.

Хотелось.

Кажется, Багрову — тоже…

— Саша. — Подойдя ближе, черноволосая легонько потрясла его за плечо. — Саша, пойдём. Папа ждёт. — Быстрый взгляд на меня.

— Думаю, вас обоих.

А меня как бы не существует, да?

Почти минуту Александр Константинович продолжал молчать. И смотреть. Он был в смятении. Всё ещё удивлён. Мрачен. Но при этом… будто бы тянулся ко мне. Волк — уж точно. Не выдержав, я тоже встала, подошла. Хотелось снова улыбнуться, обнять…

Зверь сделал шаг навстречу… Но тут его будто бы подстрелили. Воля человека железной хваткой схватила волка за шкирку, надела намордник, посадила на цепь и, несмотря на сопротивление, уволокла куда-то в глубины сознания.

— Не надо! — вырвалось у меня.

Так давить своего же зверя! Зачем? Это же лютая пытка! Для обоих!

— Надо, — отрезал Багров. Сухо, холодно. Бесчувственно. — Анастасия, с вами всё в порядке?

И тон такой деловой, и обращение. Как в офисе.

— Ну… — Я даже растерялась. — Да. Жива. Вроде.

— Вроде? Вам нужна помощь? Ира может отвезти вас домой или к врачу.

— Ты хочешь её отпустить? — вмешалась черноволосая. — Ты же сам понимаешь.