Песнь пробуждения

Песнь пробуждения

Ester Sherimi

Пролог

…Они ждут — чтобы снова прийти возрожденными,

Даже смерть не удержит в оковах своих

Тех, кто в Вечность уходит — непобежденными,

Тех, кто вечно стоит на страже живых.

(«Памяти воинов», Aleteya)

…не плачь обо мне —

Еще не закончена песня.

Сквозь пепел и снег

Фениксом —

В небе —

Воскресну.

(Из «Одного вздоха до рассвета», Aleteya)

Когда вспыхивают метеоры, Время недовольно щурится. Хронос не любит неожиданностей. Размеренное течение, плавные волны, спокойствие — что ещё нужно этим людям?.. Постоянно бегут, не успевая, выгорают так же, как эти надоедливые вспышки. А вот до смысла так и не добегают.

Впрочем, были и другие, ещё более беспокойные для Хроноса. Те, для которых Время — лишь песчинки между пальцами, они живут, смеясь и играя с ним, недосягаемые для Времени и свои для Вечности. Они бросаются в огонь того, во что верят, и возвращаются иными — и собой. Для них и не существует правил и запретов — на чистоте их веры и огне их сердца держится мир.

И они тоже чем-то напоминают метеоры — осколки древнего огня, который вспыхнул, когда Время только отсчитывало свои первые секунды и минуты. Осколки, которые видели молодое Солнце юной Системы и которые теперь летят в черной пустоте к единственной живой планете, пытаясь пробиться сквозь душную теперь атмосферу. Дотянуться до сердец тех, память которых спит, подобно их планетам.

Летят — и сгорают — и снова вспыхивают, чтобы однажды всё-таки достать до тех, которые, не помня, тоже ждут их.

…Многие тысячелетия она была на своем посту у Врат Времени. Они сменялись, как сухие листья, эпохи неслись или тянулись невыносимо долго… И только вокруг нее все оставалось неизменно.

…Когда их дом был разрушен, во всей Системе остались только она и воительницы Урана и Нептуна. Видят Небеса, с какой радостью она присоединилась бы к ушедшим младшим воительницам, но клятва — и последняя просьба Селены — держали их. Если угроза из Внешнего Космоса разрушит Систему, им всем некуда будет возвращаться.

А когда погибли Уран и Нептун, воительница Плутона осталась в одиночестве.

Все так же точны были ее атаки, а темный изумруд волос рассекал черноту Космоса и туман у Врат ярким мазком. Все так же крепко ее рука сжимала прохладный металл жезла.

И только больше горечи становилось в гранатовых глазах и сильнее сжимались губы.

…А ветер у Врат пел.

Веками он пел на одной ноте, протяжно, тягуче и, казалось, даже приносил горький пепел с той, давно минувшей войны.