Гранат от Гадеса

И дождь был слишком крупный и частый, и лил он словно по обязанности, и море нехотя вздымало огромные валы и лениво швыряло их на скалы, да и ветер дул как-то слишком театрально, отвлекаясь на множество внешних эффектов. Странно, что я не заметил этого с самого начала.

– Любуешься?

Я повернулся на голос. Рядом стоял Гермес и внимательно наблюдал за мной.

– Думаю, – неожиданно признался я.

– О чем, – бог лениво опустился на порог и приглашающе похлопал ладонью рядом с собой.

– О том, почему это все кажется декорацией? – я присел рядом.

– Заметил, – с удовольствием констатировал Гермес, – а ненастоящее потому, что наши старшие родственнички решили сами слегка гульнуть, но без нас. И теперь изо всех сил показывают, что разгневаны не на шутку. А то, как нас было с Олимпа на всю ночь шугануть?

– А…, – большего я не смог сказать, так велико было мое изумление.

– Закрой рот, – посоветовал мне собеседник, – Отец не понимает, что его хитрости шиты белыми нитками, и если бы мы сами не хотели расслабиться, то имели мы в виду и его молнии, и дядины волны.

А ты молодец, – переменил он тему, – Персефону уже давно ни кто не видел веселой. Что ты ей сказал?

– Да так, ни чего особенного, – уклончиво промямлил я, ведь нельзя считать разговором, то безобразие, которое я пытался у стола превратить в светский разговор.

– Ну, ну, – Лукавый бог усмехнулся, – можешь молчать, все равно узнаю.

Он легко встал и одним длинным скользящим шагом оказался у стола.

Я растерянно сидел и пытался осмыслить все, что происходило со мной этой ночь, как вдруг, я понял, что вновь не один. Рядом стояла она. Персефона.

Я медленно поднялся. Сердце стукнуло и замерло, а затем зачастило так, что я удивился, как оно еще не выскочило из грудной клетки. Она молча смотрела в темноту, а я застыл рядом и боялся громко вздохнуть. Сколько мы так стояли — не знаю, но вот она слегка шевельнулась и тихо спросила:

– Что это?

– Где?

– Там, – тонкая рука показала в сторону моей палатки.

– Палатка, – я откашлялся, – переносной дом.

– Шатер, – она улыбнулась, – какой смешной, а посмотреть можно?

– Конечно, только дождь…

Она щелкнула пальцами и шагнула на улицу, этого я не мог вынести и, сдирая с себя куртку, кинулся за ней. Уже накинув куртку ей на плечи, я, вдруг, понял, что на нас не попадает ни капли. Ошеломленный я замер, а Персефона, не стряхивая моей руки с плеча, негромко засмеялась.