Ведьмины записки

Орех можно выбросить, и, возможно, предсказанная им судьба тебя и не найдет. А можно съесть, что значит, что ты согласен с выбранной дорогой. И судьба становится необратимой.

Я сунула колючий орех в рот и разжевала. Мне было скучно. А потом пошла варить постоянное приворотное зелье.

25 Вершителя листьев, 8451 год

Лето заканчивается. Жалко.

Сегодня к вечеру сидела на мостках Топлого озера и бултыхала голыми ногами в воде. Торин привез заморскую сладость, персик в сиропе, и я медленно поедала его ложечкой.

Можно было и руками, как обычно, но я на рассвете собирала ядовитые побеги ратовника, и лезть в банку голыми пальцами, с въевшимся в кожу ядовитым соком, было неразумно.

Они выросли и оплели забор старого хрыча Миха. А ратовник вырастает только в ленивом хозяйстве, это все знают. А все потому, что его трудно заметить среди других зарослей у забора. Это если за домом не ухаживать. А кто ухаживает, тот сразу побеги обрывает, не дает разрастись отраве в полную силу.

А уж если хозяева не доглядели, и ратовник зацвел – все живое вынуждено покинуть дом на несколько дней.

Зело ядовитый он, когда цветет.

Я, конечно, давно заметила его побеги на плетне у дома Миха. Но ничего никому не сказала, захотелось мне собрать ратовник, яд редкий приготовить. Как раз нашла подходящий рецепт.

Для бескровного избавления от ратовника, чтобы полностью удалить и побеги, и корни тоже, селянам требовалась ведьма. Вот меня и позвали. Очень удобно – и денег дали за обеззараживание местности, и я себе самые спелые кусты насобирала.

Правда, дело это заняло у меня все утро до обеда. На обед меня пригласили в дом старосты, усадили на лучшее место, дали новую деревянную ложку. Старостиха расстаралась, потчевала меня наваристым борщом, запеченными перепелками, салатом из летних овощей. На столе было много блюд. Семья старосты большая, и место за столом нашлось всем.

Я лениво присматривалась к Зареку, среднему сыну старосты. Что-то в нем было странное, понять не могла. Вроде обычный парень, темноволосый, худощавый.

Пытается быть серьезным в кругу своей семьи, и не уронить достоинство старосты при мне. И все же…

Я откусила кусочек вкусного ржаного хлеба ржавого темного цвета. Запила белым молоком из деревянной кружки синего цвета, в честь добрых духов. И поняла, в чем дело. И что такое сын старосты. Впору вскакивать из-за стола и кричать, и звать на помощь.

Вместо этого я нагребла побольше салата в тарелку. Марифа очень вкусно готовит, я это ценила.