Аврора. Ночь сменяет день

Он случился, и все происходящее утонуло в тумане. Потому что после репетиций накануне каждый вечер Чак провожал домой меня. Мы говорили обо всем: о Тополе, о дальних странах, о самых дерзких мечтах и самых невероятных планах. Эрл был таким настоящим. Совсем не похожим на будничных людей из Стольного, среди которых я выросла, не догадываясь, что задыхаюсь.

В ту неделю я вернулась из своего первого небольшого путешествия; я перестала укладывать волосы в косы, наряжалась в одежду топольцев и завела блокнот с заметками путешественника.

Я открыла новый мир, мир за пределами библиотеки, мир в котором жил Чак, и он с восторгом стал моим проводником. Да что там — он умел разговаривать с деревьями и мы до полночи слушали сказки старого клена возле музейной башни. Сначала я слышала лишь шутки Чака, но он верил в меня, в отличие от друида из Альпурхи, и не сдавался. И в день перед премьерой я услышала!.. Шепот и нечто неразборчивое, но…

Чак дул мне в нос и говорил, что лучше друга не мог бы и пожелать.

А поцеловал Аврору.

Я брела домой до самого рассвета, не особо понимая, куда, собственно, направляюсь. А в башне, воспользовавшись ключом из-под розового горшка меня ждал… он. С братом. А еще объятиями, утешениями, раскаяниями, оправданиями, обещаниями и предложением уехать на край света.

Что сказать?.. Какая на моем месте не поверила бы? Да, всякая, у которой нет мозгов. Они благополучно испарились, и я трепетала от неясного счастья до самого полудня.

Пока на борту «Искателя Зари» не схватили Фаррела Вайда, и на свет не всплыла история об отравлении, шантаже, мести, предательстве… и о том, что мы плывем навстречу верной смерти, едва появится Аврора.

История настоящего Чака. Кого-то другого, не забавного эрла Чарльза Кастеллета. Человека расчетливого, хитрого, беспринципного и… злого. Которому было на меня наплевать, как и на всех остальных.

Раньше мне казалось, что я достаточно хорошо разбираюсь в людях. Я даже давала Авроре советы, приветствуя в Вестланде. Но теперь на места мозгов будто зияла черная дыра.

Зияла и засасывала все хорошее, что обреталось раньше в голове и сердце. И это было по-настоящему страшно. Страшнее моря Белого Шепота, в котором сирены сжирают людей, у которых нет «защитки» из ларипетры. У меня не было.

У Ро и Фарра тоже. Но у этих двоих были они сами, и больше им, кажется, ничего не было нужно.

Страшнее, чем осознание того, что больше у меня нет свободы, башни, положения и возможности делать, что посчитаю нужным.