Практикующий. Клятва ворона

Прикидывая, не нужно ли чего купить домой, я сняла музыку с паузы, натянула варежки и бодро зашагала через двор по снежному лабиринту сугробов по пояс высотой, созданному водителями, прочищающими путь от своих машин до дома еще вчера утром. Шедший всю ночь снегопад немного подпортил первоначальную картину, но проехать все еще было можно.

Покачивая головой в такт музыке, я сдержалась от бормотания текста песни под нос, опасаясь лишний раз открывать рот на таком морозе. Покинув двор-коробочку через арочный проход, я вышла на проспект Ленина, одну из главных улиц Тулы, моего родного города, о котором общеизвестны две вещи: здесь пекут лучшие пряники и делают оружие.

Собственно говоря, этого было достаточно, чтобы понять, что народ туляки гостеприимный и серьезный, но если требовалось дополнение, и речь заходила о культурном наследии, то все вспоминали о Ясной Поляне, расписных самоварах, Левше и гармони. И это уже было больше пунктов, чем могла похвастать наша соседка-Калуга с ее Музеем космонавтики.

Кто-то подумал бы, что мне не нравится Калуга, но, на самом деле, я просто люблю свой город. И, по-моему, это нормально, любить свою малую родину больше других городов, какими бы прекрасными они ни были. Поэтому, когда пару лет назад речь зашла о возможном переезде в Москву в связи с маминым повышением на службе, я упиралась руками и ногами, в конце концов, одержав победу.

Одна из самых главных моих проблем — я очень сильно привязываюсь к людям, местам, и с трудом принимаю любые перемены в жизни.

Трагедией считается даже завершение съемок любимого сериала, а уж такая глобальная вещь, как смена всей обстановки от и до — вообще катастрофа. Катастрофа, которую удалось избежать.

Что если сейчас, с Ругаловой, происходит то же самое? Я прикипела к ней, и теперь, когда в ее жизни произошли достаточно серьезные изменения, не могу подстроиться под эту перемену, сократившую ее время на меня, потому и злюсь?

Нет.

Ответ был как всегда четок и однозначен, загоревшись в голове огненными буквами.

Мое «чутье» еще ни разу не подводило, чем я всегда очень гордилась. Достаточно было спросить что-то про себя, и внутренний голос уверенно и безапелляционно говорил «да» или «нет», без промежуточных «не знаю», «может быть», «наверное».

На самом деле, это лишь самая незначительная, никому не известная моя особенность. С детства от сверстников меня отличал целый ряд «ненормальностей», из-за которых я не могла как следует вписаться ни в одну компанию.