Любовь проклятого мага

А Катарина невольно подумала, что он бы выглядел гораздо эффектнее в простом черном одеянии с серебряной вышивкой.

Она пробыла около этого портрета примерно с четверть часа, думая о многом и в то же время ни о чем.

Когда группа дошла до границы правого и левого крыла, экскурсовод сказал, что вход на левое крыло запрещен и опасен для жизни. Но Кэтти не была бы Кэтти, если б не попыталась проникнуть в эти неизведанные места.

Она сделала вид, что любуется вазой с лепными украшениями и, как только группа посетителей скрылась за поворотом, приподняв красную ленту, которая загораживала проход, прошмыгнула на запретную территорию.

Лестница, ведущая наверх, была прибрана, потому что ее было видно при выходе из правого крыла замка.

Закат проникал в осколки чудесных витражей, которые, словно щербатые зубы, торчали из оконных рам, окрашенные кроваво-красными бликами. Катарина шла вдоль коридора, ступая на вековую пыль, которая пролежала здесь нетронутой более трехсот лет...

На стенах, среди огромных трещин и бесчисленного полчища пауков и их паутинных жилищ, виднелись картины, рисунок которых был едва различим за толстым слоем пыли.

«Наверное, неизвестные или утерянные редчайшие полотна великих мастеров, или же никому не известных художников, талант которых еще только предстоит открыть...» — размышляла Кэт, осматривая это бесценное сокровище для любого ценителя искусства.

Разгребая себе дорогу, она раздвигала руками плотные занавеси паутины, окутывавшей почти все пространство. Та становилась все плотнее по мере того, как девушка продвигалась глубже в запретную часть замка.

Но вот она заметила дверцу, которая почему-то привлекла ее внимание. В замочной скважине, потемневшей от времени, торчал старинный узорчатый ключ...

Катарина повернула его, и замок поддался. Дверь с легким щелчком приоткрылась...

***

…

И я вступил в круг тех,

Чья злая доля –

В слезах тонуть, не видя света дня,

И умереть от несказанной боли…

Гвидо Кавальканти

Он сильно нервничал.

Он чувствовал ее присутствие, почти физически ощущая ее тепло и запах темных волос.

Что же в ней было такое, что так привлекало и манило его к ней? К а т а р и н а... Мысленно произнес он ее имя. Потом, словно пробуя на вкус, произнес шепотом: «Катарина...»

Он потер руку, которая уже онемела от долгого неудобного положения. Вдруг почувствовал кожей, что она где-то рядом, совсем близко...

— Как же тут темно! — выдохнула Катарина, проходя в комнату.