Усадьба "Медвежий Ручей"

– Что ж, барышня, – с нарочитой бодростью проговорил седоусый проводник, опустив её баулы рядом с одной из вокзальных скамей, – надобно мне идти! А вам – счастливо дождаться вашего экипажа!

Он коротко ей отсалютовал, коснувшись кончиками заскорузлых пальцев козырька железнодорожной форменной фуражки, и чуть ли не бегом устремился к вокзальным дверям: только что прозвучал третий гудок паровоза. Зина видела, как пожилой мужчина выскочил на платформу и поспешил к дверям своего вагона. Новый порыв ветра чуть было не сдёрнул фуражку у него с головы, но проводник всё же успел её придержать.

И, едва он заскочил в вагон, как перрон окутался паром, что-то отрывисто лязгнуло, и поезд тронулся с места.

2

Зина смотрела из окна на перрон, пока последний вагон набиравшего ход поезда не пропал из виду. А потом снова вздохнула, опустилась на жёсткую скамью и огляделась по сторонам.

В зале ожидания пассажиров, помимо неё, находилось не более десятка. И все они сидели от Зины на некотором отдалении: нарядная барынька с двумя детьми – мальчиком и девочкой, которую, по всем вероятиям, тоже не встретили вовремя; седовласый господин в пенсне, читавший газету; ещё один господин, гораздо более молодой («Студент», – отчего-то сразу подумала о нем Зина).

А ближе всех к ней оказалась какая-то немолодая баба: в чёрном платке и не подходящем к нему цветастом ситцевом платье, с потрёпанными кожаными ботами на ногах. Ни на кого не глядя, баба поглощала пирожки, свёрток с которыми лежал у неё на коленях.

Зина подумала, что нужно бы подойти к зеркалу – поправить волосы и шляпку. Однако её баулы были слишком увесистыми, чтобы тащить их с собой. А оставить их возле скамьи, без присмотра, она не решалась. Студент с цепкими глазами не внушал ей ни малейшего доверия. И что, спрашивается, она стала бы делать, если бы он схватил её поклажу и пустился с ней наутёк?

Помимо окошка, за которым располагаясь билетная касса, в зале имелось ещё одно: с надписью «Телеграф» над ним.

И при виде него снедавшая Зину тревогу слегка улеглась. «Если что, – решила девушка, – я отправлю в Живогорск телеграмму: родителям или Ванечке...» Правда, воспоминание о друге детства, с которым ей пришлось так внезапно расстаться, снова привело Зину в расстройство. Но тут кое-что её отвлекло.

Один из детей барыньки – русоволосый мальчик лет четырёх – заметил Зину. И бегом устремился к ней.

– Вот! – Мальчик протянул ей большое красное яблоко.