Саламандра

И всё же эта ферзо вела образ жизни странствующей дамы-рыцаря! Смех да и только!

Но - не суть.

Удивлённо воззрившись на испачканную одежду, госпожа, не опасаясь причинить себе боль, начала срывать её с себя, пытаясь добраться до охватывающей полноватую талию повязки.

Я смотрела на это действо с приоткрытым от ужаса и удивления ртом. То, что открылось моим глазам, когда повязка была сорвана едва не заставило меня стошнить.

С прошлой перевязки вид раны сильно изменился в худшую сторону.

Рана открылась, алые, влажные края её разошлись, открыв взору разорванные мышцы и белую кость ребра.

Кожа вокруг раны сморщилась и посерела. Покрытая мелкой сеткой лиловых сосудистых звезд, она выглядела чужеродной на белом холёном теле моей хозяйки.

В городе, на площади, я иногда видела попрошаек, с телами покрытыми язвами и коростой, которые на поверку часто оказывались умело изготовленными из воска, муки и рыбьего клея накладками.

Если бы я не знала, что ранение настоящее, то решила бы, что моя сиятельная госпожа прилепила к боку весьма скверно сделанный муляж.

- Чешется!- пожаловалась госпожа Саламандра, запуская внутрь раны пальцы.

- Клодия, помоги мне, она ужасно чешется. Нам надо с нею что-то сделать. Ну?! - госпожа требовательно и выжидающе посмотрела прямо мне в глаза.

Поднявшись, кое-как, опираясь на шершавый смолистый ствол, я только и смогла кивнуть головою и выдавить из горла хриплое:

- Угу.

На негнущихся ногах, я подошла к моей госпоже. Приготовила смесь из воды и крепкого вина, а затем начала бережно промывать рану влажной холстинкой.

Госпожа облегченно вздохнула. Зуд притих.

Что-то, странное, противоестественное творилось с этой раной. Промывая края и полость, я нащупала симметричные ряды твердых бугорков. Внутри меня всё похолодело! У госпожи Саламандры резались зубки! Уж их то я ни с чем не спутаю. Трое моих покойных сестёр, которых я нянчила, пока мать надрывалась в поле, подтвердят это даже из могилы!

Дрожащими руками я перевязала рану, наложив чистые бинты, а испорченные бросила в огонь.

Вспыхнув недобрым голубоватым пламенем, они моментально сгорели.

Стараясь не подавать виду, что я напугана до мокрых штанов, я перевязала хозяйку и отошла в сторону - помыть руки.

Госпожа Саламандра, тем временем, слопала обоих вальдшнепов, допила оставшееся в бутылке крепкое Прево и завалилась спать. Край дорожного плаща, в который она завернулась, как в кокон, упал слишком близко к углям и начал тлеть.