Хозяин болота

А после праздника случались и свадьбы. Иные, впервые встретившись при свете костров, уже не расставались. Другие же, напротив, расходились, чтобы никогда не встретиться. И дети тоже случались, да. И все знали: зачатым этой ночью счастливцам во всём станет сопутствовать удача. Бойко, старший братец Ивы, таким и уродился. Не зря, небось, женился на городской красавице да был принят в её семье как родной.

Все знали, как веселится молодёжь в урожайную ночь. Знала и Ива, когда шла на праздник. Знала – и не боялась.

А чего бояться? Есть милый друг, кузнец Бран, он от кого угодно оборонит: от дикого ли зверя, от человека… Одного Ива не знала: что зверь и человек могут быть единым целым.

Ива и правда была скромна. Иные девки шли на поляну за деревней и вовсе нагишом, скидывая одёжу, как только закрывались деревенские ворота. Ива же отправилась в рубахе. В белоснежной, тонкой, собственноручно вышитой. И всё одно ощущала, будто непотребство творит.

Она тогда замялась у околицы, переминаясь с ноги на ногу: земля только-только успела принять в себя первое тепло, в одиночку не согреешься.

- Уж не меня ли ждёшь, девица? – прошептал кто-то над ухом, оплетая её руками за пояс.

Ива дёрнулась, не сразу узнав грубые пальцы кузнеца.

- Здравствуй… - прошептала она, не решаясь обернуться.

- Заждалась? – скользнул он губами по шее.

Она кивнула, ощущая, как жар заливает щёки.

- Пойдём!

И он повёл её, нерешительную, туда, где мерцали рыжие точки огней на поляне, где извивались в танце тени, где предстояло случиться чему-то… чему-то, о чём Ива и думать страшилась.

- Может не надо всё-таки? На будущий год?..

- Э-э-э! Да ты трусишь! – расхохотался молодец. Он легко оторвал её от земли и прижал к широкой обнажённой груди. Ива взвизгнула и лишь слегка успокоилась, сообразив, что ниже пояса кузнец всё же одет. – Не боись! Я ж с тобой!

И понёс её, сжимая так крепко, что не вырваться. Знала бы тогда Ива, что взаправду не вырвется…

Хмельное вино, танцы, жар огня и рук – всё смешалось воедино, опьянило.

Ива кружилась в объятиях милого, не понимая, где его ладони, где собственные, она плясала и плясала, отдаваясь безумию, доверяясь и доверяя. Звёзды перемешались над головой, закружились в хороводе с кострами, а когда музыка и смех стали тише, а спину охладила росистая трава, девушка и сама не уразумела.

Бран навис над нею, сосредоточенный, наморщил лоб, и всё шарил, пытался нащупать что-то внизу.