Персефона

И снова жар, и снова холод, и вода, и вакуум, и сердцевина звезды, и  черная дыра — все, чего боится человек сегодня. А вокруг — тишина и  одиночество, и главное не открыть глаза, не испугаться, не сбиться —  верить в стены, верить в соседей, и в свою защиту.

Ровно через час — через целую вечность — вагон все же останавливается, и  можно открыть глаза, но даже и без взгляда я вижу многое. Знаю, что за  окном лес, но не наш, не того мира живых — иной, хоть различие и  неуловимо.

Я чувствую его звуки, его запах, и как свет его солнца  отражается в черных глазах того, кто почти напротив. Я, не открывая  глаз, вижу как изнутри весь вагон оплетен лозами древогубца, как пусты  лица сидящих в вагоне и как напряжено лицо того, кто почти напротив, как  все его силы брошены на борьбу, на заведомо неудачную борьбу с сорняком  в моих руках — и я улыбаюсь, легко и светло, но все-же немного гордо,  как иногда родители тихо гордятся успехами ребенка. Но в этой улыбке  скрыт отсвет другой — той, что не смогла я удержать когда увидела в  вагоне его.

Я знаю, что у всех соседей растения засохли — и сами они без чувств.  Быть может кто послабее, кто надеялся только на шикарную в его понимании  жертву — замену, кто просто был не готов — они могут быть мертвы.  Впрочем они знали, куда шли.

Теперь они должны по-одному приходить в себя, и тот, кто почти напротив,  поведет каждого своей тропой.

Только пути непрошедших испытание не  выйдут за пределы этой стороны.

Но сейчас, в тот краткий миг, когда он мог бы отдохнуть, в ту вечность,  когда он прокладывает приехавшим пути, в ту редкую секунду одиночества и  полной силы, на этот раз он не одинок. Впервые ли? Возможно, больно он  удивлен и раздражен своим бессилием. Или за этим раздражением есть нечто  большее?

— Всеми кругами провел я вагон.

— Всеми смертями…

— Но абсолютно жива ты и твоя жертва.

— Не жертва, но часть моя, порождение мое и сила моя.

— Не место не прошедшему смерть в моем лесу, — и шелест за окном говорит мне что он прав.

— Что же — протягиваю ему горшок — держи. Он твой. В нем есть твоя сила,  как была и моя. И как упорно жил он в моих руках так и твоих  послушается.

Слова прозвучали одновременно с его касанием — и зачах ствол, обвисли и  разлетелись пергаментом листья, осыпались прахом на грунт.