Между мирами. Предыстория

Между мирами. Предыстория

Настасья Олеговна

Глава I. Нет конца, нет начала

Утро в столице выдалось чистым и ясным, лёгкий ветерок, покачивавший деревья, и прохладный свежий воздух напоминали о близящемся конце лета. Это был один из рутинных будних дней города, в котором всегда кипела жизнь: где-то раздавались звуки ударов молота о наковальню, где-то мясники, громко ругаясь, разделывали очередного телёнка, кое-где можно было наблюдать, как сутулые женщины в толстых очках склонились над очередным платьем, а некоторые улочки были заполнены ароматом свежей выпечки.

Огромная площадь, окружённая жилыми домами и винными лавками, была печально известным, но всеми любимым центром столицы. Возвышавшаяся над землёй площадка, предназначенная для публичных выступлений и наказаний, напоминала сцену. Небольшую и не украшенную декорациями, но показывающую самые что ни на есть реалистичные спектакли сцену.

В тот день рядом с местом казни, на той же сцене, стоял король, в алом шёлке и атласе, а плечи его покрывала накидка из шкуры белого волка. Окружённый дюжиной стражников, низкорослый пузатый правитель с наслаждением и ехидством вглядывался в толпу, будто выискивая, найдётся ли среди простого люда хоть кто-нибудь, кто разделял бы его чувства. «Наконец-то снова казнь», – думал он.

Солнце, словно союзник короля, в миг стало палящим. Оно играло своими лучами на огромном ноже, подвешенном на крепкой верёвке, будто предвкушая это событие вместе со всеми. Толпа зевак разрасталась, и в скором времени вся площадь была переполнена горожанами, так страстно любившими смотреть на чужие страдания. На подмостки, держа под руки, подняли крестьянина, чьё лицо выражало непонимание и досаду. Его подвели к деревянной скамье, отпустили и толкнули вперёд. Толпа вопила что-то бессвязное, и было непонятно, желает ли она его смерти или же молит короля о милосердии, однако бедолаге ничего не оставалось, кроме как опуститься на колени и подставить голову под нож, который яркое солнце прятало под своими лучами. Палач, скрывший лицо под чёрной маской, был уже наготове, держа в руке верёвку, контролировавшую работу гильотины.

Мужчина, лёжа под острым лезвием, обречённо смотрел в толпу. Там, среди шумного, кричащего народа, стояла его семья: жена и трое детей. Женщина держала на руках крохотного младенца, закрывая его лицо простынёй, чтобы он не видел происходящего.