По касательной

Внутри нас встретила женщина лет сорока пяти—пятидесяти, со странной улыбкой и глазами разного цвета: правый зелёный, левый — чёрный. Гетерохромия, кажется это так называется. Лиза на входе запнулась за порог и растянулась по полу. Я, нехотя, бросил взгляд на её бампер. Интересно, окажусь ли я когда-нибудь под капотом... Продавщица заметила мой взгляд, улыбнулась ещё шире и подошла помочь мне поднять мою спутницу. Как только мы взяли её под локти, Лиза вся извилась, подпрыгнула, отдёрнула руки, всучила мне 200 рублей и сказала, что подождёт на улице.

— Вы простите её, она сегодня сама не своя, — неловко оправдался я

— Я все понимаю, и даже больше, — не переставая улыбаться и не отрывая от меня взгляда, продавщица зашла за прилавок. 

— Продайте мне два литра пива, пожалуйста. Вкусного какого-нибудь, можно сидра даже, наверное.

— Нравится она тебе, но не на том внимание ты акцентируешь.

— Что, простите? — видимо, сегодня магнитные бури. Иначе как объяснить такие перепады в настроении окружающих.

Вот и продавщица решила поиграть в психолога.

— Если хочешь быть с ней, по-настоящему, не дай ей быть одной сегодня. Это важно. Никаких друзей у неё нет, — проговорила она. Я только сейчас заметил, что у неё не было левой руки. 

— Что? Откуда вы знаете про друзей? Знаете что, давайте уже пиво и мы пойдём, — у меня с цыганами разговор короткий. Они как-то у мамы кошелёк выманили своими штучками. Текать надо.

Эта выпускница Хогвартса протянула мне двухлитровый пузырь светлого.

Я схватил его, но она успела схватить меня за руку. По кисти распространилось неприятное жжение, которое мгновенно прошло. Я попытался вырвать руку, но хватка у однорукой бандитки была очень крепкой.

— Сегодня. Вечером. Не оставляй её, — заговорщицки прошептала она и отпустила руку.

На улице уже темнело. Лиза стояла вся бледная и дрожала.

— Странная тётя. Ты её раньше не встречала? Она как будто... — Лиза выхватила у меня бутылку, быстро открутила крышку и прилично так отпила.

Цвет её лица на глазах поменялся на здорово-румяный, дрожь прошла.

— Наконец-то!

— Слушай, ты ничего не хочешь объяснить? — сдался я. Мне надоел весь этот спектакль настолько,  что если бы я сейчас же не услышал хоть сколько-нибудь внятного объяснения происходящему, то на такси обратно поехал бы уже один, плевать на заветы продавщицы.

— Ты не устал? Давай пройдёмся до дома, я постараюсь всё объяснить, — внезапно выдала она.  Я уже не злился.