Зуб Луны

Девятый месяц беременности проходил в напряжённом ожидании. Казалось, даже воздух стал тяжёлым. Маги, напевавшие литанию, сменяли друг друга, как часовые на посту. Камира и Кавад не отходили от Тахамине. Последняя более не ночевала в своих покоях: по её личному приказу, простыни и подушки положили рядом с алтарём.

- Ты себя запустил, сын мой, - как-то обратилась Тахамине к Каваду, поглаживая его по лицу – Щетиной зарос. С ней ты выглядишь старше. Как будто и не пасынок мне. А это не так возбуждает.

Если это и была шутка, чтобы разрядить обстановку, то Кавад её не оценил:

- Тебе сейчас не об этом надо беспокоится.

Рокус наблюдал за трогательной сценой, сидя на скамейке чуть поодаль.

- У неё отошли воды! – вдруг вскричал Кавад и гнетущее напряжение последнего месяца, сменилось вихрем подступающей опасности.

Рокус поправил цепь с крюком на поясе и надел шлем. Кольчужная бармица упала вниз, закрыв лицо и шею.

- Ну вот и всё, - обречённо сказал Рокус, схватив свой топор – Начинается.

Агония Тахамине исторглась изо рта сильнейшим воплем, который заставил вздрогнуть, даже Камиру.

- Стрёмно, как-то. Даже я так не орала.

- Ты не рожала на раскалённых углях, - сухо сказал ей Рокус, стоя на боевой изготовке. Солдаты окружили алтарь плотным кольцом, прикрыв щитами лучников. Хорошо бы использовать для защиты и свободных магов, но этого, по словам Кавада, как раз нельзя было допустить. Иначе случиться резонанс, который может привести к необратимым последствиям.

Угли бронзовой чаши были единственным источником освещения, ибо настенные факелы, также нельзя было разжигать, следуя всё тем же предписаниям джинна.

Поэтому, пространство далее двух шагов от нижней ступени алтаря заволокло тенями и сосредоточенный взгляд Рокуса пытался уловить, хотя-бы едва заметное движение. Разыгравшееся воображение уже рисовало перед глазами, образы хтонических чудовищ.

Литания Кавада стала громче, чем перебила голоса магов. Друг ощущал свой огромный кусок боли, который стойко переносил, держа за руку возлюбленную.

Из чаши послышался треск и в потолок ударил сноп искр. Затем ещё один и ещё. Очередной поток искр не вознёсся вверх, а извивающейся змейкой, устремился вглубь зала, оставив на полу длинную тень. Тень, которая не исчезла.

Из тёмного разлома стали вылезать угольно-чёрные силуэты, чья форма не поддавалась описанию. Параллельно с этим, в разные стороны от алтаря, пространство изрезали ещё несколько огненных змеек. Рокусу было знакомо остаться в окружении.