Пять хвостов кицунэ

Наконец, Хаяте заметил хозяина и метнулся поприветствовать. А девушка обернулась. Их взгляды встретились.

***

Я не знала, как себя вести. Низко поклонилась и уже не смела поднять взгляд. И умудрилась же сказать про красивые глаза. Кому? Хранителю? Щекам стало жарко.

— Пойдём, ты ещё не окрепла, можешь простудиться, — услышала я. — Хаяте, нужен горячий чай. Приготовь всё.

***

Когда они зашли, в комнате уже горел очаг. Юкио усадил девушку возле огня.

— Как тебя зовут?

— Хикари, — она протянула замёрзшие руки к лепесткам пламени.

— Тебе подходит, — опять улыбнулся он. В её компании это оказалось совсем несложно. — Я Юкио. С Хаяте ты уже познакомилась.

Он насыпал чай в ошпаренную кипятком чашку и долил горячей воды.

— Ты пришла учиться? За вторым хвостом?

— Нет.... — она подбирала слова. — Я... не могу шагать в пространстве. И здесь... оказалась случайно.

— Так ты та самая Хикари? — Юкио взял венчик. — Что произошло? Как ты попала сюда?

Она замерзала на глазах. Огонь в очаге оказался бессилен перед этой стужей.

Такой знакомой.

— Можешь не рассказывать, — Хранитель поставил перед ней тёмную глиняную чашку. — Возьми. Чай согреет тебя.

Хикари вдохнула аромат и осторожно пригубила напиток.

— Как глоток солнца! Спасибо.

— Это снежная роза. Она растёт тут, в Долине и лучше всего согревает в холод.

— Да, я читала про неё. Но не думала, что когда-нибудь доведётся попробовать.

Юкио всматривался в её лицо. Похоже, она ничего не помнила.

— Какая красивая, — девушка медленно крутила сосуд, разглядывая узор на шершавом тяване.

— Такую форму тоже вижу впервые. Благодаря вмятине чашку удобно держать. Ещё и вылеплена интересно. В стиле вашей Долины. Она совершенна.

— Работа матери. И моя, — Юкио ухмыльнулся. — Мне было лет семь или восемь. Мы с сёстрами играли — бросались шишками. Аои старше меня и легко уворачивалась. А мне во что бы то ни стало надо было попасть в неё. Мама как раз закончила сложный заказ, который предназначался самой Инари. Набор для чайной церемонии.

Он сох перед отправкой в печь. Я наконец-то подкрался к Аои и бросил шишку. Сестра увернулась, а чашка нет. Мама меня тогда оттаскала за уши — месяц болели. А тяван стал моим.

Хикари улыбалась.

День подходил к концу, темнело. Хаяте принёс ужин и теперь зажигал фонари. Дрова прогорели, угольки слегка потрескивали. Молчать было несложно и даже как-то уютно.

— Чего хочет твоё сердце? — спросил Хранитель, когда мы допили чай.

***

Эти сумерки были волшебными.