Проклятый конкурс

Снова долго пялился на шедевр, сравнивая его со своим большим пальцем из носка, и должен был признать, что и эта мясистая телка у него тоже не вышла. На конкурсе это не прокатит. Светлые годы развитого соцреализма давно канули в лету, вот если бы он написал это в тридцатых, тогда другое дело. Тогда он бы уже сто лет, как занимал апартаменты Шилова или Глазунова, а так…

          А так ему можно было рассчитывать только на то, что его эту мазню тоже выставят вместе со всеми другими претендентами, если вообще выставят.

И повезет же кому-то, вздохнул он, денег отвалят, завалят заказами, пригласят в Америку, через двадцать лет будут уже классиками. А он, великий, но непризнанный Рэ Фролкинштейн так и останется малевать пейзажики их унылого Мухославска с полуразвалившимися хибарками, прудиками и сквериками. Лучше повеситься! Пейзажи, да бабы с веслами… Он вскочил с затертого до дыр дивана и бросился снова к мольберту, смешал краски на палитре и принялся поправлять даме лицо. Конечно, можно было поправить ей личико и веслом, но… Художник должен прозябать в бедности, чтобы хоть после смерти потомки смогли оценить его творчество!  Через два часа нервов и трудов лицо этой скульптурной суки было готово. И странное дело, уж очень оно напоминало ему Викторию Гольдберг – баронессу, под патронажем которой и проводилось данное мероприятие. 

               Если уж не первое место, обреченно решил он, так уж и никакое.

Он -  Рэ Фролкинштейн на мелочи не разменивается. Вот старушка порадуется, она ведь даже в свои лучшие годы так замечательно не выглядела. Старая вешалка, плюнул он ей в лицо, а все туда же! И на кой черт ей эта выставка и конкурс, когда и так бабки девать некуда. А чтобы еще один раз выпендриться перед такими же, как и сама ископаемыми. Родилась, она видите ли здесь, ха… А где прожила всю жизнь? Вот и он о том же, блин!  Париж – не их черная дыра, из которой только одна дорога – на тот свет, Париж – это… И чего, спрашивается, приперлась? Ведь жили здесь люди и жиле в своем прошлом веке, не тужили, на «мерседесах» не ездили, а теперь… 

               Ведь если смогла одна из них выбиться в люди, то значит и другим можно, все только об этом и талдычат вторую неделю.

И тут его вдруг осенило, чего она приехала, молодость вспомнить, вот чего… Которую ни за какие деньги не купишь.