Стрекоза и солнце

А потом обернулась – и он успел заметить, как мелькнуло в синих глазах отражение синих крыльев…

Последним подарком была стрекоза. Ильнар возился с нею почти месяц – серебряная проволока, энергетические бусинки, похожие на ограненные аметисты, силовые плетения настолько тонкие, что даже сквозь сенс-очки разглядеть сложно. Когда сидящая на ладони стрекоза вдруг завибрировала, взмахнула ажурными крылышками и взлетела, Нита смеялась и хлопала в ладоши, как маленькая девочка. Повинуясь движению руки с управляющим браслетом, стрекоза порхала по комнате, а Ильнар стоял за спиной любимой женщины, обнимая ее за талию и положив подбородок на плечо, и чувствовал себя самым счастливым идиотом на свете.

***

В свете фонарей стрекоза, приколотая к воротнику куртки, казалась розоватой, того же оттенка, что помада Ниты.

– Можно к тебе?

– Не сегодня, – она покачала головой и, продолжая обнимать Ильнара за шею, слегка отстранилась, чтобы глядеть ему в глаза. – Я устала. Правда.

Ее руки были холодными, а губы, наоборот, горячими.

После работы они отправились гулять, и она снова кашляла, и отмахивалась от его беспокойства – то мороженое холодное, то кофе горячий, и вообще, она же курит, а курильщики всегда кашляют…

– Может, все-таки к врачу?

Она улыбнулась, покачала головой и, прижавшись к нему всем телом, мурлыкнула в самое ухо:

–Нар-р-р-ри… Ты ужасный зануда.

Ильнар терпеть не мог этот вариант своего имени, но Нита умела произносить это мягкое «р-р-р-р» так, что дыхание сбивалось. Она легонько прикусила его за мочку уха, отчего от шеи вниз по спине понеслись стада мурашек, и снова отстранилась:

– Иди домой, ладно?

– А что мне за это будет?

Он не хотел уходить.

В ее интонации было что-то неправильное, еще не ложь, но желание что-то утаить, и это беспокоило и действовало на нервы, словно открытый рядом разрыв.

– Я тебя поцелую.

– Если ты меня поцелуешь, я точно останусь.

Она снова покачала головой и, не отпуская его рук, сделала шаг назад:

– Не сегодня.

Она больше не улыбалась, и это значило, что спорить бесполезно.

Ильнар вздохнул, шагнул к ней и напоследок обнял, так крепко, как только мог.

– Я тебя люблю.

Она не ответила, лишь прижалась крепче. От ее волос пахло духами, терпкими и горьковатыми, и вишневым дымом, и он чувствовал, что способен простоять так всю ночь, дыша ее ароматом… Но она вдруг резко отстранилась, развернулась и, не оборачиваясь, ушла в подъезд.

Он простоял на улице почти час, но свет в ее окнах так и не загорелся.