Я, утопленник

На английский манер. Это было прикольно, и как-то мигом прижилось в группе. Саша у нас Алекс, Филипп — Фил, Петька — Пит. Юльку все называют Джулия. Все, кроме меня. Я считаю, что имею право в отличие от остальных, и вообще, «Юля» мне нравится гораздо больше... 

               Я тупо вспоминал клички друзей, удивляясь, что не плачу и не страдаю. Как будто не у меня, а у кого-то другого остановилось сердце. Между прочим, замечательная смерть. В смысле, в постели.

Многие мечтали бы так умереть: занимаясь любовью и лет в девяносто.

               Минуты шли — а я не умирал.

— Андрюшка! — едва не заплакала Юлька. Я поднялся и провел руками по груди. Ощущения есть. Чувствую кожу, волосы. Сердца не чувствую. 

— Все нормально, — размеренно и гнусаво произнес я. Мысль попросить Юльку послушать сердце я вовремя отмел, как глупую и недальновидную. Она девчонка впечатлительная.

Лучше не надо. Нужно самому разобраться. Живу — это главное.

— Андрей, ты весь холодный! — прошептала Юля, взяв меня за руки. Я подумал, что испугал ее, и вырвал запястья:

— Слушай, Юль, я замерз чего-то. Знобит меня. Наверно, после ванны продуло.

— Это я виновата! — сказала Юлька. — Прости, пожалуйста! Ты очень холодный! — она провела руками по моему животу. — Ты заболел. 

— Нет, не заболел. И ты не виновата, — сказал я. Еще пару минут назад я бы с радостью согласился с ней и со страдальческим выражением лица принимал извинения и уверения в любви.

Но мое сердце не стучит. Клиническая смерть. А я двигаюсь и в сознании. Вот это да...

— Я купался. И замерз, — выдавил я. Если хочешь, чтобы поверили, говори как можно ближе к правде, не выдавая главного. Это настоящее искусство. 

— Где ты купался? — изумилась Юлька. — Сейчас же вода холоднющая!

— Я знаю. На спор купался. В одежде. Парни говорят: не сможешь, а я смог! — я улыбнулся как можно искренней, но чувствовал, что не доигрываю.

Слишком было страшно. — Вот и простудился, наверное. Я сейчас врача вызову.

— Я с тобой посижу! 

— Вот этого не надо. Я не маленький, чтобы со мной сидеть. Я же не умираю.

Я уже, наверное.

               Минут пять я препирался с Юлькой, чувствуя странное раздвоение чувств. С одной стороны, радовался, что не умер. С другой — было жутко.