С его стороны, с её стороны

Даже зная наперёд, что для них всё закончится «и жили они долго и счастливо», я всё равно не мог понять наследника престола, игнорирующего дочь герцога и волю своих венценосных родителей ради взявшейся из ниоткуда дамы — ведь к этому моменту в истории никто ещё ничего не знает о её настоящем происхождении.

С другой стороны, кто я такой, чтобы судить его? Ведь я и сам здесь с самой что ни на есть корыстной целью.

Дождавшись конца танца и перед самым началом нового, я подошел к деве с пшеничными волосами и протянул ей свою руку:

— Могу ли я пригласить вас на следующий танец, моя прекрасная госпожа?

Она подняла на меня удивлённый взгляд своих алых глаз.

Алых, как у полулегендарных правителей древности. Именно из-за этих глаз она стала невестой кронпринца, и именно эти глаза должны были стать её погибелью.

Она, конечно же, не узнала меня, не посещавшего столицу более десяти лет, и наверняка решила, что и я не узнал её, отчего и решился пригласить на танец ту, кому обещано однажды стать женой нового короля.

Девушка вновь посмотрела на остановившуюся перевести дыхание пару, затем вновь на меня, и ответила:

— Вы можете.

Я улыбнулся под маской своими губами и бережно вложил её нежную ладонь в свою, скрытую под тканью перчатки. Да, это было не очень-то вежливо с моей стороны, но не думаю, что хоть кому-то на балу будет приятно смотреть на то, что за нею скрыто.

Заиграла музыка и начался очередной неторопливый танец, позволяя уверенно вести даже мне, несмотря на всю мою неопытность.

Впрочем, даже если я и допустил бы ошибку, моя леди наверняка бы даже не заметила, поскольку всё это время взгляд её был прикован не ко мне, но к своему возлюбленному принцу.

Но принц был целиком поглощён своей партнёршей, не видя кроме неё никого: ни собственную невесту, кружащую в танце с незнакомцем, ни осуждающих взглядов родителей, ни скандально перешептывающихся гостей бала.

Да, так всё и должно быть по сценарию вэб-романа, прочитанного мною давным-давно, в ином месте и в иное время.

Многое уже изменилось, но многое изменить не получилось, словно некая неодолимая воля раз за разом направляла события по нужному ей руслу.

И это было тревожно. Нашел ли он себе иной, более сговорчивый сосуд? Насколько далеко простирается его влияние?

Что же мне нужно сделать, дабы наверняка отвести древнее проклятие, тысячелетия ждущего своего часа под холмами и болотами Финстермарка?

Ведь мне совсем не хочется быть условием того самого «долго и счастливо».