С тобой я всё ещё жива

Их порочные тайны живут со мной.

— Неужто моя кандидатура настолько плоха, что вы отдали своим размышлениям каких-то жалких несколько секунд?

— Касьян, милый Касьян... не верю, что вы забыли, что произошло несколько лет назад. Леди... — притворно задумалась, сначала оттолкнув его, но потом вновь поддавшись его мучительным ласкам, — Диана, кажется, так ее звали... Да-да, вы собирались стать ее верным супругом. Хотя, слово «верность» по отношению к вам... спорно.

Улыбка вышла натянутой и болезненной — ей не хотелось показывать слез при любимом мужчине.

— Аделаида, я не забуду вас даже в день собственной свадьбы! — передразнила его она. — Что же еще могло меня утешить, как не это нелепое признание, милый Касьян!

— Я был обязан жениться на ней. На моем месте вы...

— А я не на вашем месте! — закричала она. — Я всем пренебрегла ради вас! Всегда... всегда пренебрегала!

Ей отчего-то вспомнилось, как она рисковала быть замеченной, отдав ему свой первый поцелуй.

Как стучало ее ноющее сердце, когда в темном коридоре, она, прильнув к широкой груди, не желала отпускать его на опасное сражение. Как порывисто шептала, что обязательно дождется его, что найдет способ слать письма.

Касьян в опаске преподнес ей подарок, записку, обязав девушку немедленно спрятать ее и прочитать в одиночестве.

Уже в своих комнатах она нетерпеливо развернула бумагу и чуть не выронила ее от изумления, увидев свой портрет.

«Обещайте хранить вашу улыбку для меня».

Но обещания Ида не выполнила: при первом неутешительном известии о войне она потеряла сознание и долгое время пребывала в бреду. Только вновь столкнувшись с пронзительным взглядом Касьяна на зимнем балу, вздохнула, насколько это было возможно в тугом наряде, полной грудью.

Одно лишь печалило юную Аделаиду: на танец ее приглашал кто угодно, но только не он. Отчаявшись, она и не надеялась на благоволение судьбы, с грустью заламывая пальцы и рассматривая черты его молодого лица.

Когда же высокая сильная фигура, словно прочитав ее непристойные мысли, возникла перед ней, Ида улыбнулась чрезмерно искренне, наивно и влюбленно. Ее вдруг испугало непреодолимое желание избавиться от белоснежных перчаток, стесняющих вспотевшие ладони, и коснуться его щеки.

— Леди...

— Я волновалась за вас! — не дала и слова вставить она, вновь бросив этикет в пламя любви. — Слышала, что вас повысили по должности... Я очень...