С тобой я всё ещё жива

С тобой я всё ещё жива

Ася Эстерович

С тобой я всё ещё жива

Генерал-фельдмаршал нетерпеливо поправлял новенький парадный мундир, надетый по особому случаю, пока не остановился у знакомого имения. За два года оно ничуть не изменилось, а вот Касьян многое переосмыслил и, отставив рассудок и душевную холодность в сторону, пошел на поводу у собственных чувств.

Любовь — непозволительная роскошь, но всем нутром он жаждал хоть раз ее себе позволить.

На глаза ему попалась личная служанка Аделаиды, его первой и единственной возлюбленной, чей лик никогда не покидал его мысли ни на кровопролитной войне, ни на скучных светских вечерах. Словно наваждение, преследовавшее его каждое мгновение.

— Ваше высокопревосходительство... — не сдержала изумления старая женщина, что-то выронив из морщинистых рук, и вмиг учтиво склонила седую голову.

— Мне нужна младшая леди...

— А леди уже здесь, — с присущей ей надменностью, произнесла внезапно появившаяся Ида. — Ваше высокопревосходительство, какая встреча!

Публичность едва ли была по душе человеку скрытному, любящему одиночество, которое он был готов разделить исключительно с той, что пленяла его высокомерным, неприступным взглядом. Он помнил ее и другой: нежной, жизнерадостной, наивной, но те времена давно канули в лету.

— Леди Аделаида, разговор достаточно личный. Не могли бы мы поговорить в доме?

— Ах, не обвиняйте меня в негостеприимстве! Пойдемте, ваше высокопревосходительство!

Ида привычно устроила миниатюрную болезненно-бледную руку на сгибе мужского локтя. Внутри нее все ликовало: она снова смогла его коснуться.

А вот Касьян, помимо приятных ощущений, испытал неподдельную тревогу: девушка заметно исхудала и потеряла здоровый румянец.

— Как поживаете? — осведомился он, втайне пытаясь выведать что-нибудь о ее самочувствии.

— Лучше вас, раз уж вы снова здесь, — ее тон показался ему как никогда холодным.

— Аделаида, ты...

— Вы, — смело поправила она. — Не ты, а вы, ваше высокопревосходительство. Вы утратили возможность обращаться ко мне иначе.

Он остановился так резко, что леди едва не оступилась, а после заключил ее подрагивающие от трепета ладони в плен. Ему были несвойственны такого рода поступки, но долгая разлука давала о себе знать.

Ида не боялась, даже в какой-то мере порадовалась его решительности, но ответить взаимностью, увы, не могла.

— Я люблю тебя, — шепнул он. — Вас, вас люблю.

— Так любите, — подалась она подбородком вперед, едва не задев манящих губ мужчины.