Жертва для дракона

Жертва для дракона

Нина Зайкина

Жертва для дракона

Нас всех с детства готовили к смерти в молодости. Я имею в виду всех монашек Небесного монастыря. Почему Небесного? Всё очень просто – выше только облака и место самого жертвоприношения. Да, мы умираем, будучи принесёнными в жертву крылатому ящеру именуемому Драконом. Раз в год он забирает свою дань уже на протяжении пятисот лет. В год по одной девушке. Причём дева должна быть ещё не тронутой, иначе расправа ждёт весь Сами́тох. Как он узнаёт, что девушка уже не девушка, остаётся загадкой. Но после восстановления города из руин больше никто не смеет допускать малейшей ошибки. Если по поводу девственности кандидатуры возникли сомнения, то её просто заменяют другой. То самое было и с городом, когда к столбу никого не привязали. Больше таких ошибок город не допускал и за этим строго следили.

Если до тридцати лет тебя не отдавали в жертву, то девушка становилась матушкой и воспитывала подрастающее поколение. Многих из нас забирали в монастырь ещё совсем маленькими и мы не знали другой жизни, кроме как служению Дракону. Все девушки, забранные Драконом, никогда не возвращались и об их судьбе ничего не известно. Для многих из нас это было смыслом жизни. Правда, не для всех…

Я попала в Небесный монастырь, когда мне было два года. По словам Матери-настоятельницы, мы с братом прибыли на повозке, покрытой кровью, лошади были покалечены. Взрослых в ней не было, так что семья, нашедшая нас, пришла к выводу, что всех разодрали волки. Мы с братом чудом спаслись, спрятавшись в сиденье. Дальше судьба нас с братом развела. Он остался в семье нашедшей нас, а меня отдали в монастырь вместо дочери хозяев. По счастью, мальчиками Дракон не интересовался. Брату было всего пять лет, так что он не смог за меня заступиться. А кроме него больше и некому. От родителей нам остались только имена: Ви́лави– мне и Ро́тан– брату.

Видеться нам с братом было запрещено. Послушницам вообще было запрещено с кем-либо видеться. Даже в келье помещалось не более одной девушки, во избежание потери духовной нравственности. И я в это верила, пока не подросла и не пришла к выводу, что матери просто боялись сплетен и ненужных разговоров.

Я потихоньку росла в изоляции от внешнего мира. У нас был свой сад и огород. Здесь же держали коров, свиней и овец. Были две козочки и несколько лошадей. Мы сами себя кормили и одевали. Изредка матушка-настоятельница ездила в город за покупками.