Даниэль

- Ну, значит, мы имеем дело с женщиной

примерно своего возраста, но несколько себя крупнее, с волосами темными и

прямыми, имеющими прилизанный вид, с широким лицом, которое когда-то было

пикантной круглой мордочкой. Фигура этой женщины настоятельно требует

жилетов, балахонов, прочего камуфляжа. От этой женщины пахнет модными

тридцать лет назад польскими духами, которые в киосках продаются дешевле

доллара. Когда-то они считались престижными - в те очаровательные

времена, когда французские духи мы имели только в переводных детективах.

- Спасибо, - я подняла руку в жесте, означающем - хватит. - Все это я

знаю и сама. А вы узнали это от меня.

- Да, это я сейчас узнал от вас, потому что вы сами любезно предложили

мне портрет этой женщины, - согласился он. - А если вы попытаетесь не

думать о ней, то тем сильнее будет рисоваться ее физиономия перед

внутренними глазками. Она одета по-летнему, на ней даже широкие штаны из

какой-то пестрой и тонкой ткани. Вы в последний раз видели ее летом?

- В первый и в последний, надеюсь.

- Понял... - протянул он. - Поговорим о чем-нибудь другом. Просто

поговорим. И я пойму, что произошло.

- А вы еще не поняли?

- Нужно кое-что уточнить.

Ну, ладно. Ему виднее. Я спросила о тех наших общих знакомых, что умотали

в Германию. Мы потолковали о проблемах русской диаспоры как таковой.

Вполне светская беседа.

Странно было устроено его лицо. Как бы полупрозрачная форма, в которую

забыли влить цвет. Светлые волосы - и те его не имели.

довольно жесткими. Рот при каждом слове так и расползался по-лягушачьи.

Словом, ни малейшей смазливости, кроме... кроме... молодости?..

Да, это была бледность книжного мальчика, все еще - мальчика, который

искренне уверен, что подпираемый пирамидами книг интеллект заменит ему

когда-нибудь мужскую привлекательность.

При всей подвижности этой физиономии, на ней не было морщин.

- Ясно, - произнес Даниэль. - Это любопытно. Значит, невообразимо

прекрасная и с неслыханным вкусом одетая женщина держит перед вами

омерзительные длинные речи, напуская при этом чудовищ, а вы не можете

ответить ни единым словом, потому что придавлены гранитной глыбой? И она

обещает вам тысячу смертей, одну другой краше, а вы ей верите!

- Логика сна, - отвечала я.

раз знаю, что это она и есть, хотя сходства никакого. Она, сволочь,

показывает мне, видно, как она прекрасна в его глазах...