Ты - мой личный ад

Это всегда помогало ей успокоиться так же сильно как мои объятья. Я хотел побежать за ней, прижать к себе, но решил, что сейчас она меньше всего хочет этого.

***

Она была похожа на стихийное бедствие. Рита со злобой во взгляде швыряла на пол тарелку за тарелкой, плакала навзрыд и кричала:

– Ненавижу тебя! Зачем ты так поступил со мной? – я попытался обнять девушку, но она оттолкнула меня, – уйди, не прикасайся ко мне. Ты мерзкий. Не хочу тебя больше видеть.

Я был бессилен и растерян. Мне ничего не оставалось, кроме того, как смотреть на то, как Рита в истерике опрокидывает вазу с лилиями. Мокрое пятно остается на бежевой скатерти, ваза медленно катится вниз и разбивается на мелкие осколки, белые лилии падают на пол.

Она так любила их. А я любил её улыбку, поэтому каждое воскресенье дарил ей букет лилий, лишь бы увидеть это милую улыбку с ямочками на бледных щеках.

Я смотрю на лилии. Они больше не символ улыбки Риты. Они - труп, труп нашей любви.

Любимая ярко-желтая кружка Риты со сколом на боку летит на пол и разбивается. Вместе с не ломается что-то внутри Риты, она падает на колени, плачет и бьет кулаками об пол.

– Я не хотел, не хотел….

– Не хотел, не хотел, не хотел, – неожиданно я понял, что кричу эти слова вслух.

На пороге появилась Рита, посмотрела на меня рассеянным и обеспокоенным взглядом, но опять ничего не сказала.

– Все в порядке, – ответил я на немой вопрос.

Она кивнула и подошла к раковине, чтобы вымыть свою любимую кружку. Перед глазами снова промелькнуло, как эта самая кружка летит на пол, но я быстро убрал это наваждение, помотав головой.

Часть 2.

Спать нам пришлось в одной кровати: она была единственная в доме. Мы лежали спинами друг к другу, я, как в старые времена, прислушивался к равномерному дыханию Риты, меня это успокаивало.

Глубокий вдох, выдох… Вдох… Выдох…

Я ужасный человек. Зачем я так поступил с ней? Рита права, я мерзкий, я не достоин даже ее мизинца. Дурак, сам все испортил. Я ненавижу себя так же сильно, как она.

***

Рита, словно котенок, свернулась в клубок и прижалась ко мне. Я обнимал ее хрупкое тело.

– Мы были с тобой все время вместе, как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси, – шепотом напевал я нашу песню.

– Сид и Нэнси. Рита и Тревор. – Улыбалась она.

Я проснулся в холодном поту. Рита по-прежнему лежала спиной ко мне на своей половине.

За окном моросил противный мелкий дождик, он портил и без того отвратительный день. Нет, отвратительную жизнь, отвратительную вечность.