Сердце рассвета

Но я скажу тебе то, что однажды сказала мне моя мать: сопротивляйся, бросай вызов судьбе и может у тебя получиться снять это ужасное проклятие с наших дочерей...

- Проклятие? – недоумевала я, мотнув головой. – О чем вы говорите?

Мама открыла рот, чтобы ответить, но за повозкой раздался голос моего отца. Он был непривычно весел. Я быстро закрыла покрывалом лицо, и отступила от матери на несколько шагов. Она же выпрямилась, опустила голову, готовая встретить своего мужа.

– Жена моя, Силина, – промолвил он, стучась в повозку. – Отчего же ты покинула этот праздник так рано? Разве не приглянулись душе твоей красоты Сайфа?

Отец вошел в повозку, увидев там меня, замер, сглотнул.

– Оставь нас, Раяна, – приказал он тихо. – Твои сестры и другие жены на празднике, иди к ним, послушай истории. Тебе полезно знать о своем народе побольше, раз ты хочешь быть жрицей храма Луноликой госпожи.

Я поклонилась ему, уже ступив к выходу. Но матушка бесстрастно посмотрела на отца, останавливая меня.

– Пожалуйста, супруг, - начала она, точно взмолилась. Отец переменился в лице, стал мягче. – Ты так уверен, что Раяна хочет стать жрицей, служить в храме до конца веков? Вдали от каравана. От меня. Ты так легко отнимешь у матери ее единственное дитя? Разве твое сердце не умрет от горя от тоски по младшей дочери?Отец выдохнул. Его глаза посмотрели на матушку с любовью и нежностью. Но в тоже время отец был строг. Это читалось в каждом его движении. Даже издалека можно было понять, что он мудрейший человек нашего племени и мастер каравана кочевников. Он уверенно прошел внутрь повозки, сел на диван и одним взмахом руки подозвал к себе матушку.

– Силина, любовь моя... – начал он спокойно и рассудительно, глядя прямо в глаза своей возлюбленной жены. – Мы говорили об этом уже сотни дней и ночей. Душа нашей дочери чиста и прекрасна, словно мириады звезд. Свет ее любви освещает мне путь в жизни подобно тем же самым звездам. Она часть моего сердца, моя плоть и кровь. Она воплощение нашей любви, Силина. Благословение Луноликой госпожи, - начал восхвалять меня отец, утешая матушку. Но та лишь печально потупила взгляд. – Но наша дочь не создана для брака. Ее душа прекрасна. Но лицо безобразно. Голова безволоса, словно она древняя старуха. Вот почему мы прячем ее лицо под платком, моя любимая Силина. Вот почему ей лучше будет вдали от каравана. В храме, где она найдет свое место и покой. Я не могу отдать ее кому-то из своего племени. Это было бы нечестно.