Девичьи сны (сборник)

Аки первые христиане, брошены на растерзание зверю…

– Хватит, батя, – прервал Сергей его пьяную темную речь. И взглянул на вдову: – Предупредить хочу, самогон варить запрещено. Очень просто заарестовать могут.

– Очень просто! – опять загудел Егор Васильич. – Всех арестовать! Всех в Сибирь! Расчисть дорогу хвостатому…

– Хвоста-аа-атому! – подхватила вдова.

Сергей надвинул кепку и, не простившись, пошел прочь.

Ему жалко было отца. Но разве вразумишь человека, у которого в голове одна старорежимная муть? Да и спешил он: в тот вечер в Доме Рабпроса имело быть собрание рабкоров.

Он, Сергей, как раз и был рабкором, писал заметки в местную газету «Набат» – про фабричные дела, про активную комсомольскую жизнь. Такое имел пристрастие.

А еще хотелось ему на собрании встретить Лизу, комсомолочку с Ногинки, и жаркая мысль об этой встрече вытеснила жалость к спившемуся родителю.

Жизнь, в общем, шла правильно. Как предвидел Маркс, как указал Ленин, так и шло, а уж товарищ Сталин твердо вел к коммунизму, отбрасывая последних имевшихся в стране эксплуататоров.

Правильно все шло.

Вот только «легкая кавалерия»…

Нет, не о гусарах, конечно, речь. Легкой кавалерией прозвали группы активных комсомольцев, выявлявших на заводах и в учреждениях всякие непорядки.

Так вот, в 1933 году легкая кавалерия Серпуховского окружкома ВЛКСМ выявила на Ново-Ткацкой фабрике поповича. Сергей, само собой, выступил на собрании, заявил, что давно порвал с родителем, про брата вспомнил, павшего в классовой борьбе, – просил не исключать.

Но большинством голосов прошло все же исключение из комсомола. Более того: рассерженная Сергеевым упорством ячейка во главе с Кирпичниковым жестко поставила перед администрацией вопрос о снятии сына священника с производства.

На семнадцатом году жизни Сергей сделался безработным. Образование у него было семь классов, он любил книжки читать, особенно любил «Чапаева» и «Россию, кровью умытую», Маяковского тоже. Сам писал заметки в газету.

А мечта у него была – авиация. Очень хотелось ему выучиться на летчика. Взлететь над городом хотелось и плюнуть оттуда, с высоты, на Федьку Кирпичникова с его вечно насупленным неулыбчивым лицом.

А пока что он наведывался на биржу труда на Красноармейской, пробавлялся временными работами, ну и, само собой, обивал пороги окружкома комсомола. Там завотделом рабочей молодежи крепкий был парень, сам из московской милиции, такой Фегельман, обсыпанный веснушками.