Романтика второго плана

Неужели меня считают без малого хищником?

Хотя стыдно признаться, доводилось даже яйца с голодухи есть. Мы тогда поднялись так высоко, чтобы выследить зловредных виверн, что даже мхи и лишайники перестали попадаться. Да, поход в Скалистые горы выдался не из приятных...

Меняемся с хозяйкой на пряные, слишком пряные на человеческий вкус плоды. Она без сомнения догадывалась, что эльфы вегетарианцы, но всё же даже в постное время привыкла есть хотя бы рыбу. В походах, на охоте и войне не до строго соблюдения постов, действуют послабления.

Госпоже грибы явно нужнее, чем мне.

Инни налегает лишь на цветы, которые скорее для вкуса, а так ест удивительно мало. Может слишком уж разволновалась?

— Инни, не волнуйся, я простой конь, не тебе чета.

— Трис, ты герой, а я...

— Не вешай голову, ты юная кобылица, а не бывалый жеребец.

— Я тоже могу, хочу помогать! — с этими словами она нежно прикасается к центру моего лба своим изящным рожком покрытым нежной кожицей. Иго-го, таким здоровым я не чувствовал себя с тех пор.

.. да, никогда, пожалуй!

Инни же дышит тяжело, бока взмылены. Я слишком велик телесно для юной целительницы, лечащей своими силами или меня глодала какая-то тайная хворь? Да, кололо что-то в левом боку раз, другой, третий... кололо всё чаще там, где год назад вроде бы лишь чуть задело чёрное копьё с обсидиановым наконечником колдуна — некроманта.

Хочу позвать на помощь, но Ваэль с изысканным извинением перед Изольдой уже сам спешит помочь единорожке. Достал откуда-то, скорее телепортировал, чашу явно с легендарным здравуром.

Дыхание Инни мигом восстановилось. Госпожа не колеблясь пожертвовала носовым платком, даже двумя, чтобы перетереть бока моей любимой кобылицы. Да, я влюблён, влюблён!

— Чего разволновался? С ней всё уже хорошо, а ты... Надо же, даже старые шрамы исчезли!

— Леди, уверен. Инни и вам поможет, пусть только...

— Да, ей надо отдохнуть. Завтра попрошу позаботиться о моих старых ранах... — Госпожа не договаривает, но и так понятно, что шрамы украшают мужчин, а не женщин, пусть даже великих воительниц.

Тем временем фея по имени Розамунда, к большому облегчению Изольды оказавшаяся двоюродной сестрой Ваэля и горничной в придачу, уже убрала недоеденное взмахом волшебной палочки с навершием, выточенным из молочного рога моей любимой единорожки. На столе, то есть бревне-стволе, появился пышущий паром самовар явно гномьей работы, но я уже провожал любимую в конюшню. Благо рукастые уже избавили нас от ставших лишними украшений.