Счастье для всех

Отец рассказывал мне историю войны, которая началась, когда я была ещё маленькой девочкой, и не прекращалась до сих пор. И после таких рассказов, ненависть к Императору Таэну Эригану росла всё больше и больше, казалось, я могу разорвать его на тысячи кусочков, за все те смерти, которые произошли по его вине.

- Милая, не злись на него! – Однажды сказал мне отец, когда я высказала претензии в сторону владыки. – У Императора были веские причины, чтобы развязать эту кровопролитную войну. Он такой же человек, как и мы с тобой, и тоже потерял семью, отчего очень страдает.

- Мне плевать на его страдания! – Возмущалась, ослеплённая гневом. – Он потерял только одну семью! А мы сколько? Сколько погибло людей на войне? Папа, ты же знаешь, что это не уравнивает его с нами! И не мы начали войну, чтобы расплачиваться за неё невинными жертвами!

- Упрямая северянка! – Хохотал он каждый раз, наблюдая, как я злюсь.

Глава 2

- Милая, мы завтра едем вместе с твоими сестрами в столицу, на приём к господину адвокату.

Он вернулся на родные земли, чтобы отыскать невесту, которой может оказаться одна из вас!

Именно с этих слов началась моя война, и, к сожалению, я проиграла.

- Габриэлла! Сколько можно тебя ждать? – Надув губки, Селеста – старшая сестра, застыла в дверях моей комнаты. – Ты, что недавно вернулась? Ты с ума сошла? Мы же договаривались сегодня всем вместе ехать в столицу!

Скинув с кровати, девушка, довольная, уставилась, как я отчаянно пытаюсь выбраться из вороха одеял.

Нынче утром было холодно, что привычно для нашей местности, ведь близиться зима.

- Уйди прочь, ведьма! – Бросив в неё подушку, которую сестра перехватила, не моргнув и глазом, я всё же встала.

- У тебя десять минут на сборы, иначе я позову Клаудию с Мироной!

Это звучало ещё хуже, чем, окажись тут разом все мои пятеро братьев, эти дамы меня нарядят, как Умервщлённое дерево, не переставая глумиться, и не разрешат переодеться, поэтому, я подчинилась, облачившись в свой любимый охотничий костюм.

Удобные брюки, и жакет бросались в глаза, среди строгих платьев сестёр, но я, показав язык, нырнула в приготовленную повозку.

Чёрный кэб рассекал холодный воздух, подскакивая на каждом ухабе, отчего мы все подпрыгивали, но было весело только мне. На каждой кочке я зависала в воздухе на несколько секунд, радуясь, словно дитя, что нельзя сказать про мать и сестёр, мрачно взиравших на мою улыбку.