Камни на паркете

Вернее, вообще не получилось: больше мастеров у магазина не было, в Собесе – очередь на два месяца вперед, а в фирмах по ремонту такие деньги заломили, что проще самой корячиться.- О Господи, о святые угодники, да что же это такое-то! Из какой преисподнии паркетчика выковыривать-то теперь? - в сердцах воскликнула Марья Ильинична.Потом она вспомнила доверительные беседы со старшей внучкой, работающей по матерной специальности «маркетолог», и ее осенило. Взяв забытые младшим внуком черный маркер и тетрадь, изрисованную какими-то закорючками, угловатыми буквами, и пятиконечными звездами, Марья Ильинична пошла расклеивать рукописные объявления.

«Где ты, паркетчик? Жду! Оплата временем». Мало ли, вдруг сработает?На следующий день Ильинична проснулась рано. Настроение было замечательным, энергия бурлила ключом. Десять приседаний, десять отжиманий от стены, двадцать взмахов каждой ногой, ромашковый лед на лицо и шею – и можно завтракать. Стылые лучи октябрьского рассвета выхватывали хрупкую фигуру, снующую по кухне в бархатном спортивном костюме – почему-то именно сегодня Марья Ильинична решила изменить привычному пестрому халату Ивановской фабрики. Как чувствовала: только засунула омлет в духовку, раздался звонок в дверь.- Объявление, - сказал абсолютно седой мужчина, явно ровесник Ильиничны.В одной руке он держал ломик, в другой – железный ящичек с инструментами, такого же серо-зеленого оттенка, что штаны, рубашка и смахивающий на китель пиджак. На широком кожаном ремне висел длинный и плоский нож. - А… а… я… разве…Марья Ильинична хотела сказать, что на объявлении не было адреса, только телефон, но посмотрела в глаза незнакомца и передумала. В этих ясных ярко-голубых глаза не было и тени старческой поволоки, только пылкий мальчишеский задор, с которым солдаты глазеют на красивых девушек. Ругая себя за глупость, зардевшаяся Марья Ильинича отступила внутрь квартиры.- Ну, гхм, ну проходите. Ах, бросьте, не снимайте, все равно грязь будет. Так. Вот материал. Инструменты есть? Хорошо. Я на кухне. Да, звать вас как? Я Марья Ильинична.- Павл.- Павел это хорошо, у меня сын Павел… а по батюшке-то?- Фр-Федровч.Старик говорил несколько странно. Марья Ильинична подумала было, что акцент, да и сам голос этот ей очень знакомы. Но тут с кухни заорал чайник. Мысль ушла.- Ой, простите пожалуйста, надо выключить! Ну, зовите, если что.Он не звал. Он работал. Просто работал. Тук-тук, едва слышно доносилось из маленькой комнаты, тук-тук.