Ойса

Ойса

Юлия Гладкая

Пролог

Пролог

Маленькая Ойса задумала постирушки. Подхватив корзинку, в которой пестрели платки сестер, она тихонько выскользнула из избы и поспешила на речку. Солнце только показало розовую маковку из-за чащобы, и хоть первые петухи уже пропели, Ойсе удалось остаться незамеченной. Шлепая босыми ногами по влажной от росы траве-мураве, она углублялась все дальше в лес.

- Вот поможем батюшке и сестрицам, то-то они обрадуются! Так ведь? – Ойса взглянула на берестяную куколку, притаившуюся среди ткани, и куколка вроде бы кивнула в ответ, - А домой я вернусь скоренько, никто и не заметит, что меня не было, - приговаривала Ойса.

На саму реку батюшка ходить воспрещал, поэтому Ойса удумала стирать в ключе, одном из тех, что питал полноводную, вливаясь нее тонкой водяной жилкой. Одно было не хорошо. Ключ находился у старого дуба, кряжистого, сморщенного, разбитого надвое небесным огнем. Было это так давно, что Ойса тогда и по земле не ходила. Батюшка говаривал, что полыхал дуб страшно. Жители селища тогда к матушке-реченьке бежали, защиты просить у щедрой да справедливой.

Среди деревьев уже показались черные ветви, на которых с тех пор не выросло ни листика. Ветви покачивались, и Ойсе стало радостно, вроде как приветствует её старый дуб. Прибавив шаг, она вспоминала батюшкин сказ.

Когда ушел огонь, оказалось, что окромя дуба, ни одно дерево не занялось, а уж дома и подавно. Наградили люди защитницу славно, с тех пор каждый год праздник справляют. Скоро как раз новый будет. Оттого и решила Ойса сестрам платки постирать, к празднику украсить.

Ойсу уже года три как брали с собой. Нравилось ей глядеть, когда сестрицы плели венки из ароматных цветов, да дарили водяницам. А под вечер, входил в воду батюшка, да вносил ягненочка. Ойсе всегда жаль малыша, да только чего для кормилицы не сделаешь? Понимала Ойса, хоть и мала еще, что так надобно. Только ушки ладошками прикрывала, когда он бекать начинал. А уж когда слушать можно, так ей за всегда это куколка подсказывала.

- Вот мы и пришли,- Ойса осторожно спустилась по мягкому мху, окружающему ключ к самой водице, и, поставив корзину в корнях мертвого дерева, принялась вытаскивать платки. Куколку же посадила повыше, чтоб глядела, да предупреждала, ежели кто появится. Разные слухи ходили об этой чаще.

Говорили, что с того бедового дня, как сгорел дуб, завелась в лесу нечисть. Старшие сестры болтали, что из нутра дерева, дескать, выползала старуха. Тощая, черная, как углем мазанная.