Светлая для темного

Тебе выпал жребий продолжить работу Аристарха, значит, на это у высших сил есть причина. Самые достойные из нас начинали с малого. Хотя, если бы я принимал решения, видит небо, назначил бы кого-нибудь другого.

Я хотела обидеться на столь нелестные для себя слова, но все в поведении Варлаама свидетельствовало о том, что произнес он их не из желания оскорбить, а по какой-то другой, ведомой только ему причине, и это было довольно странно.

Верховный хранитель ободряюще мне улыбнулся. Я поерзала на стуле.

Эти ветки ужасно неудобные.

— Значит, я могу идти?

— Как твои крылья, Амалия? — неожиданно спросил Варлаам.

— Все так же, — пожала я плечами. — Одно — белое, другое — черное. Ничего не меняется.

Варлаам нахмурился, но кивнул.

— Старайся…

— Нести в себе свет, — продолжила я. — Я помню ваши слова.

Верховный чуть улыбнулся.

— Хорошо. Теперь к главному. — От улыбки Варлаама не осталось и следа. — Помимо твоего назначения пришло еще и задание. — Я вопросительно подняла брови, ожидая продолжения.

— У девушки очень сильный темный хранитель. Я подозреваю, что это один из их знати: граф, барон, а может быть, и герцог. Пока он удачно скрывается от нас, но душе девушки уже успел навредить. Аристарх приложил много усилий, чтобы выследить его, но все напрасно. А теперь официально с назначением ты получаешь и задание узнать, кто этот темный хранитель.

Я в задумчивости покусала губу. Если уж Аристарх не смог, куда мне соваться…

— Могу я кое-что уточнить? — Варлаам бросил на меня встревоженный взгляд, но кивнул.

— Откуда такое внимание именно к этой девочке? Ведь у многих людей сильнейшие темные хранители, но по этому поводу обычно не бьют тревогу.

— Сожалею, Амалия, но это все, что я могу тебе сейчас сказать. По правде говоря, я и сам знаю не так уж много. Есть одно древнее пророчество, над его разгадкой бьются лучшие ангельские умы Третьего Неба. И эта девушка связана с пророчеством.

— Пророчество? А про что…

Влетевшая в окно голубая сойка, жившая в ветвях бука, устроила в кабинете веселую кутерьму, раскидав на столе бумаги.

Если бы я так хорошо не знала о кристальной честности верховного хранителя, непременно заподозрила бы его в причастности к этой шалости и решила, что он тянет время, чтобы не отвечать на вопрос.

Наконец птицу удалось усмирить, бумаги были собраны, и именно в этот момент в дверях показалось лицо секретаря.