Сказ про Марью - Челночницу

Сказ про Марью - Челночницу

Светлана Титова

Сказ про Марью - Челночницу

В неком царстве, в известном всем государстве жила-была Марья Ситница, матушка троих сыновей. И звалась она среди своих родных и знакомых Челночница. Не ткачихой была умелой, хоть учили ее этой премудрости, а каталась на челнах быстрых за тридевять земель в тридесятое государство за шелками узорчатыми, парчой златотканой, штучным аксамитом и шитым золотом газом прозрачным. Не от любви к заморской красе, не от жажды земли иные повидать, а живота спасения ради от лютой смерти – голода, да не уплаты царских податей, что голода куда лютей.

И было у нее три сына от трех разных отцов. За то не осуждали Марьюшку люди. Всякое случалось с нашими челночницами за тридевять земель. Басурмане же, не чтут наших законов, а на красу женскую зело падкие. Что с них возьмешь. Дело молодое, а жизнь у молодиц из простых тяжелая. Ни тятинькиной защиты, ни маменькиного наказу. Сызмальства к тяжелой работе приучены. Но и крепки такие молодицы, не пужливы, на них земля держится.

Старший сынок Доброжир красив уродился, аки солнце в ясный полдень. Лицом пригож, телом статен, волосом рус, глазом голуб, губою пухл. Чисто девичья и жиночья погибель. Тем и прославился в народе.

Выйдет, бывало, надев все красивое разом, Доброжир - девичья погибель, на площадь красную, подбоченится, глянет соколом. А девки и бабы, аки мухи слетаются, так жужжат и вьются вокруг:

- Где ситчик брали? Почем?

- Мамка из самого Царьграду привезла,- гордо отвечает люду Доброжир.- На ту седьмицу вновь на закуп едет. Панбархату привезет мне на кафтан. Ни у кого в стольном граде такого нет и не будет. Даже у самого царя. Во, любуйтеся.

И небрежной рукой кинул в толпу кусочек заветного иноземного, доселе невиданного панбархату. Бабы и девки визгу подняли, за тряпицу малую друг другу косы дерут и глаза выцарапывают. А кусочек тот в нитки полосуют. На подмогу бабам мужики бегут, неудачно женатые с топорами и вилами, умные ушаты воды тащат. И начинается тут самое побоище. Все ж друг другу дорогие соседи-братья. Припоминают давние обиды, тут же придумывают новые. А как иначе – родные же люди! И до вечера кипит сие «братание».

Много народу покалечится, еще более преставится. Уж и мать просит сына, слезно умоляет пожалеть люд, который честной и не очень, не калечить, да не губить своею красою.