Сон или не сон?

Почему дрожишь? Я не обижу, давно тебя хочу, жду и люблю. 

Размик погладил мою голову, его рука опустилась мне на грудь, провел ладонью по всему телу. 

— У нас мало времени — только до рассвета. Иди ко мне, — придвинул меня к себе, — сама сними платье, я еще не умею.

Я боялась сопротивляться и сняла платье, — рассказчица запнулась.

— Ты согласилась?

— Ты не представляешь какой он огромный и сильный мужчина – охотник и воин. Что я могла сделать? – гостья судорожно вздохнула.

— Бедная моя девочка, — рядом с ней села озабоченная женщина.

— Ты здесь? – Лусине от волнения потеряла сознание.

— Дочка, что с тобой? – мать с трудом привела дочь в чувство.

— Ты все слышала?

— Не бойся дочка, я с тобой. Ты мой единственный ребенок, дай тебя обниму.

Лусине заплакала.

— Тебе нельзя волноваться. Выпей воды, успокойся, — Виктория подала ей полный стакан.

— Прости меня, — подружка опустилась перед ней на колени, — я виновата перед тобой. О подозрениях рассказала своей маме, а она передала твоей.

— Расскажи нам всё, чтобы успокоиться, — женщина обняла дочь за плечи.

— Но в это никто не поверит, — Лусине повесила голову. 

— Говори, девочка, мы тебе верим, — вступила в разговор мать Виктории.

— Я верю, — мать подбодрила дочь. — Моя бабушка говорила, что это колдовское, загадочное место, рассказывала всякие истории: про медведя, который украл женщину; про птицу, что спасла людей от змеиного яда. Про ‘торчащие камни’ говорила, что там домовой шумит по ночам, отгоняя людей от той территории.

Я не верила ей, мне казалось, старушка всё сочиняет. Ей исполнилось девяносто лет. Тогда я думала: бабушка нас пугает, чтобы дети, туда не ходили; теперь полагаю, она правду говорила. Он был грубым с тобой, дочка?

— Нет, он ласковый, только сильный и крупный, у нас нет таких высоких парней. 

Девушка продолжила рассказ.

— Что это? – Размик удивился нижнему белью. — Мне говорили: будет только платье. Сними. 

Непослушными пальцами я сняла белье.

 

— Оставлю себе, — он уткнулся в бельё носом, — буду помнить твой запах.

Размик отодвинул мои вещи, свою одежду положил в другую сторону. Я так боялась, что не смотрела, как он разделся. Не знаю какая у него нижняя одежда. Рубашки на нем не было.

Оказавшись надо мной, спросил: 

— Как у вас принято? Как это делать, ты знаешь? 

От страха я прошептала:

— Слышала, что мужчина ложится сверху, но не была ни разу.

Лусине смутилась, покраснела.