Конный портрет со свитой

– Послушай, но если коллаж никак не хочет получаться, может лучше, действительно, описать эту чудесную картинку в стихах? Или написать про мой портрет очередную сказку?

Женька откинулась на подушку, задумчиво прищурилась, обдумывая поданную идею, а потом с сожалением покачала головой.

- Стихов я теперь почти не пишу – ты же знаешь. А что касается сказки, то я пока даже не представляю, с чего начать такой глобальный сюжет?

- С поисков художника, способного воплотить на полотне твою безумную фантазию - охотно отозвался император, тихо радуясь, что его любимая Птица больше не буянит, а лежит спокойно на его плече, и размышляет.

- Но сказку про художника я давным-давно написала - протянула Женька. – Новенького чего-то хочется…

- Будет тебе новенькое - зевнул император. – У тебя же каждая история так и начинается: с яркой картинки в начале, и полного затыка в середине. А потом: откуда только что берется? Сюжет начинает лететь, как вольный конь по степи! Тут тебе и передряги, и погони, и драки, и любоффь, что, согласно фразе из одного известного фильма: «как смола кипит!»

- Вот пусть лучше чуйства кипят, а передряг нам не надобно! – заявила Птица, и зябко повела плечами.

– И так в начале осени нам с тобой их столько выпало, что иным людям за всю жизнь не достается!

Она обняла Павла, и несколько минут они самозабвенно целовались. Потом Женька оторвалась от любимых губ, и сказала с легким вздохом:

- Вот сейчас мне хорошо и тепло рядом с тобой. А начни я такое подробно в повести описывать – читатели уснут на середине.

Ну, почему все мои попытки написать нечто лирическое и атмосферное, всегда оборачиваются очередным пулеметом?!

- Как сказала твоя подружка: «С ним под подушкой как-то спокойнее думается о море, солнце и тропических островах» – хохотнул Павел. - Ну, или о чем ты еще мечтаешь в этом холодном ноябре?

- О том, чтобы он скорее прошел - буркнула Птица, кутаясь в плед.

Император заботливо поправил подушку под ее головой и задумчиво сказал:

- Еще совсем недавно я тоже терпеть не мог этот месяц.

Слякотный, черно-серый, неопределенный какой-то. Ни осень, ни зима! Но теперь отчего-то все изменилось.

- Надо же! - изумилась Женька. – Ты полюбил стылый холод, мой чухонский мальчик?

- Вовсе нет! Просто я, по-моему, раскрыл секрет ноября. Казалось бы, всё кругом серое, коричневое и белое, но приглядись - и увидишь, что под тусклыми покровами скрывается яркое, тёплое сердце. Как кленовый лист в замёрзшей луже.