Эмброуз Фрайзер

Лунный свет еле просачивался сквозь пышные еловые ветви, освещая небольшую поляну. Чудовище неподвижно лежало, а багровая кровь под ним с каждой минувшей секундой разрисовывала на снегу тусклые узоры. Из выпирающего позвоночника торчало три извилистых стрелы с черным оперением, проходящих насквозь.

– Его кости проломились моментально, – произнес Эмброуз, подходя ближе к хонфину.

Хилари приложил ладонь к побледневшим губам, все также стоя позади. Казалось, побелели даже его веснушки, усыпанные по всему лицу.

– Там не только он.

Тени деревьев отбрасывались на безвольно сидящую фигуру без единого признака жизни. Вардэт, подумали оба эльфа, чье лицо и тело было изуродовано не без помощи острых клыков и когтей.

Эмброуз обогнул монстра, шагая к бывшему советнику, но еще одна стрела пролетела совсем рядом, слегка задев его плечо. Медленно падающие лепестки эллиастов привлекли его внимание, от чего тот вытянул перед собой раскрытую ладонь, успевая поймать один.

– Уходим, – глухо произнес он, вырывая из тела хонфина стрелу.

***

Весь путь до Фоглиума эльфы провели в тишине, изредка перебрасываясь пустыми словами. Эмброуз терялся в потоке мыслей, сбиваясь с протоптанной дороги, от чего лошадь несколько раз намеревалась сбросить хозяина с седла. Казалось, что запах еще не распустившихся цветов окутывал его с головой, но морозный воздух, и, отпечатавшийся в памяти, труп, помогал вернуться в реальность. Кулак Эмброуза сжимал тоненькую стрелу, где были вырезаны неразборчивые символы, которые в темноте было проблематично разобрать.

Как только Эмброуз и Хилари подобрались к узорчатым серым воротам, утопающих в головокружительной высоте, из миниатюрного домика вышел стражник, недовольно их рассматривая. Лязг цепей неприятно прошелся по ушам, когда тот неторопливо вставил маленький ключ в скважину.

– Неугомонные дети, из-за вас мне когда-нибудь сделают выговор, – проворчал бородатый мужчина.

Эльфы направились в конюшню, где Эмброуз рухнул на пышный стог сена, вдыхая аромат засушенной травы.

Сено мягко касалось покрасневших щек, от чего все больше накатывала усталость и нежелание двигаться с места. Все звуки сливались в одну причудливую симфонию, словно колыбель. Место рядом прогнулось под весом второго тела, и это было последнее, что Эмброуз смог уловить, проваливаясь в бездонную пучину.

Глава 2

Маленькие круглые окна пропускали в конюшню теплые лучи солнца, нежно касающиеся закрытых глаз.