Букет серебристой акации

Да и сказать о них тогда Ирга не может даже. А если бы и мог — вряд ли бы Леона прислушалась. Хранитель еще совсем мал, ему от силы пара недель и он может путаться в собственных ощущениях; сама ведьма молода и неопытна, без любого романтического опыта — такие если влюбляются, то сразу в омут с головой. Оттого и слушать Леона желает лишь себя и свое сердце.

И именно из-за него Леона не плюет на помощь Кондору и не ушла по своим делам.

Напротив, охотно помогает ему убедиться, что все вещи собраны и никакой важный листочек из развалившегося ежедневника не останется лежать под кучей парт — а затем, отчаянно пытаясь скрыть вдруг накатившее смущение, предлагает показать кабинет, где принимают заявления на стипендию.

Кондор не отказывается. Улыбается одними глазами, кивает и вытягивает из папки необходимые документы.

К счастью или беде, но на другой конец города ехать не приходится — два корпуса общежитий, все учебные корпуса, библиотека, и физкультурный комплекс находятся на одной территории.

И никаких неловких разговоров в попытках поддержать беседу, никаких долгих взглядов друг на друга в транспорте и никаких попыток придумать, а хочется ли вообще общаться с этим человеком. Лишь короткая дорога на последний этаж одного из учебных корпусов, пара подсказок, на каких этажах находятся переходы из здания в здание и напоминание, как зовут ректора.

И никакой неловкости. Нет, абсолютно никакой, что вы. Ведь откуда? Они же даже не знакомы толком.

Как бы там ни было, а, прощаясь с Кондором у дверей его блока, Леона чувствует себя до ужаса неловко и как-то… странно.

По-особенному. И вдруг совершенно не уверена, что это хорошо.

— Ну, видимо, до встречи, девочка с хранителем? — ехидно тянет Кондор, хватаясь за ручку двери. Леона охотно кривит губы в ответной усмешке.

— До встречи, магистрант с наивысшими баллами.

Она проходит мимо, не останавливаясь, а Кондор уже почти входит в свой блок, когда вдруг останавливается и окликает ее.

Леона оборачивается и вопросительно вскидывает брови. Чародей ухмыляется.

— Тебя как зовут хоть?

— Леона, — до нее только сейчас доходит, что за все это время они даже не представились друг другу. Впрочем, она тут же насмешливо сверкает глазами. — Что, слухи, оказывается, не настолько подробны?

— Ты удивишь меня, если верно назовешь мое имя.

Он улыбается неожиданно тепло и даже немного мягко, когда Леона вдруг тушуется и хмурится в попытке вспомнить.