Вы признаны опасными

Ветер доносил до них обрывки криков: «Мис… тон!»

– А где остальные? – пробормотал Роджер.

Энтони повертел головой. Ни флаев, ни дополнительных нарядов полиции… Как они собираются осуществлять принудительное изъятие?

– Это какая-то ловушка! – не выдержала Маргарет.

Роджер мрачно кивнул. Все они понимали, что Хильфингер не отступится. Дело было уже не в одном роботе, все это зашло гораздо дальше.

Полицейский скакал на месте. «Мис… тон!»

– Нет, – жестко сказала старуха. – Остаемся здесь.

Полицейский продолжал приплясывать. Он выглядел настолько по-идиотски, что они переглянулись.

Шаг за шагом.

Медленно-медленно.

Каждый миг ожидая ловушки.

Вниз, к красной машине.

– Может, они перенесли срок изъятия? – Маргарет сама не верила в то, что говорит.

Роджер с сомнением покачал головой.

– Миссис Эштон! Миссис Эштон!

Мать с сыновьями остановились неподалеку от границы.

Запыхавшийся полицейский подбежал к ним, даже не заметив, что пересек линию из камешков.

– Все закончилось, миссис Эштон! – выдохнул он – и наклонился, упираясь ладонями в колени.

– Что?

– Как это «закончилось»?

– Закончилось! – твердил тот.

– О чем ты, черт тебя дери? – повысила голос старуха.

Полицейский разогнулся и вытер пот.

– Вы, наверное, ничего не знаете…

– Мы знаем, что вы хотите изъять у нас робота, – сухо обронил Роджер.

– И знаем, что у вас с этим будут сложности, – дополнил Энтони, жуя травинку.

– Вы не знаете, – повторил он.

– Что? – хором ахнули Эштоны.

– Накрылся! – повторил полицейский и ухмыльнулся во весь рот. – Да вы сейчас сами все услышите.

Он махнул рукой, и из машины выбрались Диксон и Хильфингер.

– Уважаемая миссис Эштон! – еще издалека закричал Диксон. – От всей души прошу извинить нас за прошлый инцидент!

Он выдвинулся вперед. Хильфингер стоял с непроницаемым лицом, глядя поверх их голов.

Толстяк прижал ручки к груди, и на лице его отразилось самое искреннее сожаление.

– Надеюсь, это недоразумение не омрачит наших отношений! – радостно воскликнул он. – Вам нужно только подписать…

Старуха отдернула руку от протянутого листа.

– Здесь сказано, что вы не имеете к нам претензий. Вы ведь не станете жаловаться? – улыбка Диксона стала умоляющей.

Хильфингер продолжал изучать облака.