Музыка ночи

Прикрыл глаза и выдал то, о чем я буду помнить еще долгие месяцы.

– Глухим и бездарным место только на панели!

Следом послышались удивлённые вздохи одногруппниц, а парни зашептались, кто-то возмутился. Он же стоял так, словно сказал самую великую вещь в мире и при этом унижал взглядом.

Повисла напряженная тишина. Я смотрела на препода в упор, сдерживая слезы. Нельзя показывать слабость, тем более перед ним, когда он в пяти метрах от меня стоит и только ухмыляется.

Я молча встала, захватив сумку, и под взгляды студентов спустилась и прошла к двери.

– А что, знания уже не нужны? Далеко ли собралась, Гордеева? – Усмехнулся этот индюк.

Я развернулась, уже схватившись за ручку двери, улыбнулась самой ненавидящей улыбкой и проговорила:

– Так Вы сами сказали… – Он тут же свел брови к переносице. – На панель! – Открыла и выбежала в коридор.

Только когда за моей спиной громко хлопнула дверь, я выдохнула с облегчением. До конца пары всего оставалось двадцать минут, а до конца занятий сегодня – три часа.

Я прямиком зашла в учебную часть, где сидело всего два человека. Марина Викторовна, вела у нас музыкальную литературу и Роман Александрович – хоровое пение.

Не собираюсь прятаться и умалчивать о том, что только что произошло. К тому же и при свидетелях. Я привыкла отстаивать свою позицию и права.

Первым подал голос мужчина:

– Ксюша, что-то случилось? Почему не на парах? – Начал Роман, оглядев меня с ног до головы. Заметил сумку, задержал взгляд.

Марина Викторовна молча ожидала моего ответа, чуть ли не раскрыв рот от моего взъерошенного вида.

– Извините, если побеспокоила. Я ушла с пар, потому что Борис Петрович меня прилюдно оскорбил и унизил.

Дальше меня начали расспрашивать подробнее, что произошло. Чувствовала себя и защищенной, и в то же время ябедой какой-то. Но ведь это нормально – отстаивать свои права. Оскорблений не потерплю. Тем более я рассказала это одним из самых понимающих преподавателей во всем заведении.

Они и успокоят, и разберутся по справедливости.

А для большей достоверности я пустила почти искреннюю слезу.

– Ты не волнуйся. Во все разберемся, Ксюшенька! – Марина легко погладила меня по плечу, посмотрела с теплом, отчего сразу стало комфортнее. Теперь я точно знаю, что из-за этого инцидента я не окажусь крайней, а Бородавочник получит заслуженное наказание.

Позже я ушла домой. Смысла не видела сидеть еще две пары с этим же преподавателем.