Не признанная Фениксом

— Это вы про Икоту? — Могу проклясть: в жизни больше звука не издаст, — не успокаивалась проклятийница, не обращая внимания на пыхтящего рядом.

— Ара! — Строговатый голос Лиса чуть усмирил неугомонную. Продолжать предлагать решения проблем несчастной девушки она перестала.

— Ну, Ара в чём-то права, — подала, наконец, я голос: молчать вечно всё равно бы не получилось. Как бы подруга ни старалась перевести на себя внимание, обращались всё же конкретно ко мне. — Какие последствия бы ни затронули Вашу невесту, она обязана быть рядом с Вами.

Иначе, что это за спутница жизни, такая, испугавшаяся пары покушений? Мало ли у Вас ещё их будет, надо привыкать! Да и мы непохожи с ней. Ну вот ни капельки. И манерам светским я, извините, не обучена.

Икотошную несчастную я помнила хорошо ещё по тому злополучному заданию: мы действительно были с ней непохожи. Она пышногрудая блондинка, высокая, статная. Я — мелкая, худенькая шатенка с вьющимися волосами. Правда, это теперь худенькая и с шевелюрой, которой многие бы позавидовали в моём мире.

Когда на мне женились, выглядела я иначе.

— Здесь не поспоришь, — вновь подала голос Ара.

Сосед её демонстративно скрестил руки на груди и перекинул ногу на ногу. Но как только его начальство сделало шаг вперёд, он притих.

— Я пока не видел Вас, поэтому не могу судить, похожи вы или нет. А что до того, к чему она должна привыкать и какая она спутница для меня, позвольте решать самому! Мой долг — оградить мою женщину от любой опасности, если она считает, что таковая есть!

— И вы решили «оградить свою женщину» от опасности за счёт жизни другой? — Хорошо же вы заботитесь о своём народе! За такие слова меня могли и повесить, но почему-то стало невыносимо обидно, и промолчать я не смогла.

Одну он, значит, ограждает, как он выразился, «от любой опасности», а меня вот привёл умирать на чужой земле, да в одиночестве. Там дома со мной хотя бы были врачи да соседка по палате. Здесь же меня бросили, как расходный материал среди покрытых мхом и плесенью камней.

На удивление, реакции от него никакой не последовало: мирэ просто сделал шаг назад, потом ещё один, и на какое-то время замер.

В кабинете повисла тишина.

Лис неодобрительно поглядывал на нас с Арой, явно осуждал наше с ней поведение и наверняка проклинал день, когда позволил нам остаться.

Второй мирэ и моя ведьмочка затаились, видимо, в ожидании продолжения.