Сказание о падающем Небосводе

Они копьями пронизали его голову, застревали там, и не найдется ни один лекарь, способный изъять инородный предмет. Его преследовало чувство, ощущение судьбоносности этой встречи, будто что-то подталкивало его вперёд, не давая и шанса раздумать.

Отбросив мысли, как мешающуюся под ногами тину, он преодолел сени и постучался.

Тишина встретила его особой прохладой. Изба была брусчатая, невелика, но и не мала. Потеснившись, здесь уместилось бы четыре с половиной человека, имея при этом в обиходе свободное пространство.

Он осмотрелся: в центре, как очаг, стоял дубовый стол, а на нём чего только не было. По всему столу были разбросаны различные травы, очевидно, их собирались рассортировать, но бросили наспех; на подоконнике лежали какие-то вязальные принадлежности, веретено. Мужчине познания в этом были ни к чему, но он заметил необычный цвет нитей, отражающий свет луны. Она сегодня была особенно прекрасной и яркой, как если бы сегодня был праздник.

Он замер в дверях. Вломиться внутрь он не смел - тут жила его возлюбленная женщина с ребенком.

Он постучался. Тишина.

— Елена? — спросил гость у темноты. К удивлению, глас его был встречен не теми ушами.

— Зачем вы здесь? — спросил тонкий, но уверенный голосок.

От этого ему стало стыдно, но со страху он вздрогнул. Медленно отводя взгляд на звук, они встретились око об око, словно в немом поединке. Младая девчонка, держа что-то из утвари в руках, что было явно чуть ли не тяжелее её самой, стояла в орлиной позе, готовая тотчас наброситься на чужеземца.

Она находилась в красном, женском углу, застланным тьмой. Уже вечерело, и в потемках он мог лишь пытаться рассмотреть её силуэт.

— Отвечай, коль ты мужик, чего же ты на меня своими вылупками глазишь? — такой дерзости явно не ожидаешь от юной девицы. Так вот и он не ожидал.

— Я...хотел спросить у твоей матушки кое-что. Не подскажешь, где она? — её глаза сузились в презрении. Под этим взглядом он чувствовал себя юным, неопытным птенцом, попавшим в лапы к дикому орлу.

— Тебя выходили, напоили медовухой, едой вкусной накормили, ты ещё что хочешь? Воинская честь не знает понятия меры? — остриё её вопросов ранило больнее меча, но, вспомнив о чести, он выпрямился и воспрял духом.

Негоже робеть перед ребёнком. —

Чужеземцы налетали на нашу землю, как саранча на поля урожая, оставляя после себя пустошь. Матушка тебе помогла, это её святой долг, и он пред тобой был выплачен сполна. Твой же долг - исчезнуть сию же секунду.

Мужчина понимал это.