Спасти царевну

За молодой парой с улыбкой наблюдал сам хозяин кабинета, и даже царевна Милада, пребывающая в крайнем замешательстве, нашла в себе силы усмехнуться.

Великий князь, Борис Обломский вошел последним и притворил дверь.

— Ну и что мы будем делать? — буднично осведомилась Арина, одергивая подол платья.

Вопрос звучал так, словно ко двору каждый день заявляются раскрытые заговорщики, посягнувшие на жизнь представителя царской фамилии, рассыпаются в любезностях и дарят подарки.

Цесаревич, покачал головой и улыбнулся.

— Я имел честь беседовать с наместником, — заметив, как поморщилась царевна Милада, наследник престола счел необходимым пояснить, — он все еще имеет право на должность, как сам мне и напомнил. Намекнул, что действительно не хотел видеть Елисея в Островном, но у нас нет ни единого факта, подтверждающего, что он пытался как-то тому воспрепятствовать. И сие чистейшая правда, будь он неладен!

— Но мы знаем о его причастности! — не выдержала Арина.

— Мы знаем, он знает, все знают, а доказательств нет! Даже письмо, что привезла царевна, — короткий поклон в сторону Милады, — написано не его рукой.

— А бумаги Ферапонта Георгиевича, бывшего главы Тайной канцелярии? Неужели там нет ничего, что подтвердило бы существование заговора? — на всякий случай уточнил Борис.

— Ежели они и были, то мы их не нашли. У нас ведь нет теперь Тайной канцелярии! Проще было разогнать всех, чем пытаться определить, кто еще замешан в заговоре, — цесаревич Мирослав устало прикрыл глаза. — Владислав Георгиевич — человек толковый, его поддерживают многие влиятельные дворяне. Они не поймут, ежели мы вдруг заточим его в темницу без суда и следствия.

— Сие тоже он Вам сказал? — уточнила Арина, бросая обеспокоенный взгляд на царевну Миладу, безучастно смотревшую куда-то в окно.

— А как же! Повторюсь, наместник держался как человек, который знает, что рискует, но уверен в благополучном исходе. Сия уверенность меня и обеспокоила.

— А какова цель его визита? Не нас же поздравить он явился! — Арина продолжала задавать вопросы, в то время, как ее супруг о чем-то сосредоточено размышлял в уголке.

— Владислав Георгиевич хотел заверить меня в своей лояльности. По его словам, он тяжело переживает проступок брата, бросивший тень на всю семью, а также надеется, что его не обвинят бездоказательно, — цесаревич Мирослав неуверенно взглянул на островную царевну. — К тому же он просил у меня руки царевны Милады.