Обсидиановые близнецы

Обсидиановые близнецы

Анна Восковатая

Пролог

Когда-то у него были руки, а не ветви. Почему это так страшно осознавать? И почему эта неподвижность больше не кажется естественной?

Когда-то у него было тело, а не покрытый корой ствол. Не соки циркулировали по его организму, а кровь, горячая, сильная, наполненная магией.

Этрик пошевелил ветвями, и они внезапно послушались, стали гибкими и мягкими. Ветер больше не шелестел его листьями, а развевал темные волосы. Не корни придавали ему устойчивости, цепляясь за землю, а обычные ноги и позвоночник.

Молодой фивирет, осознав себя, впервые за долгое время глубоко вздохнул и открыл глаза. Мир с непривычки ослеплял и танцевал перед глазами. Закружилась голова, подогнулись колени. Чья-то сильная рука придержала его, не позволив упасть.

— Тише, мой мальчик, сейчас все пройдет, — будто издалека услышал Этрик, все еще не осознав до конца своего существования отдельно от дерева, в которое был заключен.

— Дядя? — наконец хрипло прошептал он. — Вы все-таки сделали это?

— Исключительно для твоего блага, — устало произнес король. — Ты вмешался в то, чего не понимал.

Тело Этрика все еще адаптировалось к более быстрому существованию. Сто лет он будто находился в полудреме. Замечал смену времен года, ветер в собственной кроне, возню животных и птиц в своих ветвях, но время для него замедлилось, как и сама жизнь. А более быстрые организмы казались слишком суетливыми и скоротечными. Сейчас Этрик медленно осознавал, что он — фивирет, маг природы, долгоживущий. Он — племянник короля и его самая большая головная боль.

Сжимал и разжимал пальцы, потянулся, присел, заново изучая собственное тело и едва сдерживая крик от внезапно накатившей эйфории, от осознания собственной жизни.

— Дарующий! — все же выдохнул он.

Резко разжал пальцы, посылая импульс в землю и добиваясь ее ответа. Растения потянулись к нему, обняли ноги, обвили побегами, пряча обнаженное тело и формируя сандалии, штаны, тонкую зеленую рубашку и тунику.

— Это было очень подло с вашей стороны, дядя, — скривился Этрик, глядя в лицо старому фивирету.

На лице короля Фагруса появилось много новых морщин, а волосы поседели почти полностью.

— Сколько лет я спал?

— Почти сотню, племянник, — спокойно ответил король. — Но разговор сейчас не об этом. Ты последний из нашего рода и пришла пора принимать на себя ответственность за других.

Фивирет поднял бровь, ещё не понимая, о чем толкует дядя, но само понятие тут же вызывало протест в мятежной душе.