Ёлка

– Что-то ты опять загадками заговорил. Мне сейчас пугаться никак нельзя, ты же понимаешь!

– Ничего такого! Когда ты его подключишь к сети, то вокруг в радиусе десяти метров будет поле сплошного позитива. Совершенно бесконфликтная область. Любовь и взаимопонимание в одном флаконе. Вы просто растворитесь в нирване.

– А это не опасно для будущего малыша? – засомневалась Полина. – Как-то уж больно странно звучит.

– Одна сплошная польза, – отвечал Петрович, – проверено на моих внуках.

– И откуда же она у тебя? Неужто сам выдумал и смастерил.

– Сам, да не сам. Попалась эта коробочка мне как-то на автобусной остановке. Сиротливо так лежала, и как будто только меня и ждала. Так что я тогда забрал её сюда, немного поднастроил и опробовал сначала на себе, потом на друганах. А там и внуков порадовал.

– Ну, раз так, то возьму у тебя на время. С возвратом, конечно. Потом расскажу, как всё получилось.

7

Через неделю раскрасневшаяся с мороза Полина опять заглянула к Петровичу в мастерскую. В руках она держала всё ту же коробку.

– Привет, привет! – сказал Петрович, – что-то скоро ты сей девайс возвращаешь. Что-то пошло не так?

– Привет, Петрович! – отвечала Полина, – всё просто замечательно. Сработало на ура. Только Петюне я ничего не рассказала. И ты не проболтайся при встрече. Когда вернулась в тот вечер от тебя, то засунула девайс под диван и подключила. Вроде бы ничего и не произошло. Только что-то там внутри замигало и тихо загудело, а потом вообще затихло.

– Да, так и должно было быть.

И что же дальше?

– Ой, Петюня стал просто шёлковый. Я такого его давно не видела. Да и я как-то само собой к нему подобрела. В общем, всё было ладно и складно. Такого Нового года у нас никогда раньше не было. А потом…

– Вот, вот. Потом ты его отключила, этот девайс.

– Как ты всё прямо наперёд знаешь! – ответила Полина, – да, отключила. Потому что жить в таком состоянии практически невозможно. Жизнь теряет всякий смысл. Ты перестаёшь понимать реальность, плывёшь по течению в каком-то сладком сиропчике, постоянно улыбаешься чему-то.

И , наконец, тебе хочется накричать на кого-нибудь, грохнуть что-нибудь об пол, разбить, сломать. А ты не можешь. Это становится просто невыносимо. Но что-то очень важное мы с Петюней за эти дни поняли. Я ему, конечно, всё потом рассказала.

– И как вы теперь ладите? – спросил Петрович.

– Всё замечательно, а ёлка — просто прелесть. И с Петюней мы можем подолгу спорить, и это нам очень нравится.