Двустоличие России

Двустоличие России

Василий Ворон

Двустоличие России

Взаимоотношения Питера и Москвы мне представляются так же, как и отношения двух людей. В моём мировосприятии Питер и Москва — это мужчина и женщина. Непременно брат и сестра. Москва — старше. Женщина деловая и рациональная, однако, со своими бабьими вывертами. Питер, говоря языком Пушкина — «молодой повеса». То бишь смахивает на Онегина. А значит, умен, с характером, но и лоботряс изрядный.

Далее подробнее.

Портрет города.

Санкт-Петербург

Честолюбив, но не карьерист. Хорош собой до степени, подсмотренной у некоторых людей: всё, что ни наденет, смотрится на нём изящно и небрежно одновременно. Причём это касается как смокинга, так и потёртой телогрейки. Фотогеничен до неприличия: с любого ракурса, в любой позе сродни фотомодели. Брутален: умеет навести лоск и выигрышно смотрится как при параде (Невский проспект), так и с недельной щетиной, с бодуна и в обносках (знаменитые дворы-колодцы с красочными помойками и иными обшарпанными кулисами). Не дурак выпить и дунуть, но делает это в меру и по делу. Иногда, впрочем, пережимает и с тем, и с другим. По натуре одиночка, часто впадает в сплин и преспокойно пьет горькую в одиночестве, ничуть не тяготясь этим обстоятельством. Спит и бодрствует урывками. Обожает белые ночи и редкое солнце, привык быть готовым к дождю всегда и везде, как пехота к бомбежке. Философ и поэт, натура, тонко чувствующая прекрасное, могущая при этом существовать в жутковатых условиях коммунальной квартиры.

Иллюстрация (декорации питерские).

Суровая коммуналка под самой крышей. Сквозняк настойчиво напоминает о ветреной и сырой зиме. За окном мрачно зевает двор-колодец, над крышей небритой щетиной торчат многочисленные антенны, вяло висят провода. Над всем этим торжественно реет провозвестником жизни и Веры купол Исаакия, попирая тлен, срам и уныние. Онегин-2.0 сидит перед монитором и по скайпу читает прекрасной незнакомке стихи Бродского. На нем модная майка с принтом, залитая снизу эспрессо, в его изящно отставленной руке, в точности повторяющей фрагмент картины Микеланджело «Сотворение Адама» дымится сигарета. Онегин читает «Письма римскому другу», яростно подчеркивающие действительность за его спиной, с пунктиром неустрашимых тараканов на стене, давно не видевшей обоев.

Конец иллюстрации.