На берегу безымянной реки

На берегу безымянной реки

OldSchool Jill

На берегу безымянной реки

Рыжеволосый статный мужчина строил в ночи у реки хижину для себя и своей жены, что грелась невдалеке у костра. Крыша маленького домика стояла отдельно, пока Локи доделывал стены. Глубоко вдохнув, мужчина превратился в великана и погрузил крышу на место, затем вернул обратно облик.

— На первое время сойдёт, — произнёс он, отряхивая руки. — Не асгардские покои, конечно…

— Выглядит уютно, — улыбнулась Сигюн, обнимая мужа за плечи. Ей неважно было, где и как они будут жить, лишь бы вместе.

Так началась жизнь Локи в изгнании. На следующий день Сигюн сделала первую в доме посуду из глины, а её муж сплёл крепкую рыболовную сеть и отправился на рыбалку, чтобы было что вечером из этой посуды есть. Печи пока не построил, потому обжечь глину толком не удалось, а готовить пришлось на открытом огне, словно в очередном путешествии.

Постепенно в хижине появились и мебель, и печь, и всё необходимое для жизни пары. Журчание реки и шуршание листьев деревьев умиротворяли. Былой гнев на асов смещался покоем и простым семейным счастьем. Рагнарёк? Кому он нужен? Как бы Локи не ненавидел других богов, он не желал конца света. Он только хотел, чтобы эти остолопы поумнели, потому как не выносил их глупость, всё время находясь рядом. Теперь же чего злиться, когда нервы никто более не трепал?

«Быть может, Всеотец ведал, что делает, отправляя в изгнание? — думала Сигюн. — Теперь он свободен. Он выглядит в кои-то веки счастливым. И это счастье дарю ему я. А вскоре ещё большая радость посетит наш скромный мирный дом», — погладила она себя по животу.

Заслышав топот копыт, верная жена вышла встречать мужа, обратившегося в этот раз в буйвола, дабы дотащить тяжёлую тушу пойманного кабана. Скинув дичь наземь, Локи превратился в человека и бросил в руки Сигюн кожаный мешочек с солью, купленный за деньги, вырученные с продажи посуды и одежды, что делала днями женщина, помимо ухода за плодоносящей землёй. Семья не бедствовала. О прошлом думать времени тоже не оставалось.

— Засолить и в бочку, — приказал он.

Разделав тушу, Локи оставил остальную заботу о засолке на любимую жену, а сам отправился готовить бульон из овощей и потрохов и жарить аппетитную печень. Просто ему нравилось иногда готовить, да и выходило вкусно, за что его всегда хвалила Сигюн.

Глубокой ночью в свете луны, заглядывающей в открытые окна, Локи нежно обнимал любимую, шепча на ухо слова ласковые.