Некромантия. Практическое пособие

– Нет, – поспешила исправиться я.

На меня посмотрели, как на убогую, и снова обласкали вниманием хоббита.

– Подхолмс, хватит жрать, оформляй.

– Сам оформи, – полурослик, набив едой рот, подтолкнул к краю стола засаленную тетрадь.

– Пышко, не наглей, хватит, что я ее сюда волок.

– Так… А чо волок? Мог бы там же на свободу и выпустить, – пробухтел хоббит, однако надкушенное отложил и за тетрадку взялся. – Тааак… 27-2а…

Перо в пухлой ручонке служителя добра и справедливости мерзко скребло по бумаге, вызывая непроизвольные лицевые конвульсии что у меня, что у моего конвоира, и мы синхронно выдохнули, когда он замер над тетрадью и решил уточнить: – Так… а класс? На четвертый основание нужно.

– Видел бы ты, как она нам казенное транспортное средство отделала. Очень основательно, – на честном глазу выдал помятый и фото в магфоне дежурному под нос сунул. И когда только отснять успел?

Пока я изумлялась своей смертоносности, мне гостеприимно распахнули решетчатую дверцу в “отстойник” – спецпомещение для подозрительных магэлементов, изловленных служителями надзора на улицах славного Нодлута.

– Э-э, Холин, так… раз гарпия, то ее надо того!

– Чего “того”? – снова синхронизировались мы с пандой. Хотя, я сама наверняка, та еще панда. Тушь-то растеклась. И смотримся органично, и говорим уже хором.

– Так… в магизолятор для особо опасных.

– Слушайте, это все какая-то дичь. Давайте вы меня отпустите и я тихонько домой пойду. До рассвета пару часов, а мне на пра… Надо мне.

– Действительно, Пышко, не перегибай, – заявил Холин, колданул, меня втащило внутрь “отстойника”, а решетка зловеще щелкнула, закрываясь, после чего мой пленитель развернулся и потащился к двери в глубине помещения, сцеживая зевоту в рукав.

– Ты куда?

– Я умер.

– А если…

– Особенно, если!

Дверь закрылась, и воцарившаяся тишина погребла под собой мои надежды на благополучный исход. Я огляделась, нашла в углу умывальник и, стараясь не смотреть на жуткую харю в зеркале над ним, избавилась от остатков косметики.

Хорошо хоть сумку не отобрали. Но папе звонить, значит окончательно похоронить остатки доверия в мою адекватность. Я поерзала на жесткой скамье, вздохнула. Дежурный Подхолмс сжалился и выделил мне одеяло и половину бутерброда. Зажевала тоску, положила сумку под голову, умоталась в колючее и провалилась в тягучий муторный сон. В голове затихающим колокольным набатом звенела странно-знакомая фамилия арестовавшего меня магнадзоровца.