Надежда маяка

Такое веселое и яростное, когда понимаешь, что вот-вот сдохнешь, а какая-то сволочь в состоянии помочь, но даже не почешется в этом направлении! Что-то еще сказать не получалось, силы закончились, жизнь утекала по каплям, в глазах плыло, а от металлического привкуса во рту еще и тошнило. Однако мозг с какого-то перепугу вдруг начал соображать четко и логично, словно она сдавала нелепый экзамен на пригодность пожить еще и словно только от мысленного посыла в сторону этого случайного трусливого прохожего могло что-то измениться.

— Смешно! Некромант не может вызвать скорую? — Внутренняя язва в ней гордо вскинула голову, пытаясь высказать недотепе «спасателю» свое фе, а сама женщина снова закашлялась, выплюнув на снег темный сгусток и из последних сил зажимая одной рукой рану, а другой цепляясь за нервничающего мужика. Сил хватило ненадолго. Видно, это было какое-то чудо, последнее трепыхание организма в попытке жить.

Надя чувствовала, что сознание начинает уплывать и помощи она, похоже, не дождется. Пальцы немели и разжимались. Она попыталась еще раз съязвить напоследок про себя, выплеснув всю боль и отчаяние на молчаливую темную фигуру, припомнив, что странный тип назвался некромантом.

— Некромант? — Кашель и боль путали мысли. — Забери меня тогда, некромант... кхе-кхе... туда, откуда ты пришел.

.. кхе-кхе... Дай новую жизнь... Только я хочу остаться собой...

Она пыталась сфокусировать взгляд на невидимом во тьме лице незнакомого парня, рассмотреть. Тот чуть повернул голову, словно прислушиваясь, и даже, казалось, прекрасно слышал ее мечущиеся путаные мысли, а потом усмехнулся. В тусклом свете блеснули зубы с длинноватыми клыками.

— Ты странный... — Ей уже казалось, что никого рядом с ней и нет вовсе, она бредит. Обеими руками судорожно, до боли, Надя пыталась зажать грудь.

— У меня бредовая галлюцинация… Кхе-кхе... прикус неправильный... Смерть?

Ее рассуждения, всплывающие в мозгу на грани потери сознания, снова прервал булькающий кашель, стрельнувший невыносимой болью. Руки все сильнее немели, и холод неумолимо подползал ко все медленнее бьющемуся сердцу.

— Эй, дамочка, нормальный прикус. Я не галлюцинация, тролль я.