Надежда маяка

К горлу опять подступил кашель, и на и так замурзанный, истрепанный жизнью томик плюхнулся кровавый сгусток.

— Мамочки!

Она судорожно схватилась за грудь. Засохшая кровавая корка на куртке не дала усомниться в том, что ее действительно пытались убить, возможно, даже убили.

Впрочем, опять закашлявшись и выплюнув еще несколько сгустков, Надя поняла, что все же дышит нормально, без боли, сипа и мерзкого хлюпанья. Все тело болело, но словно от долгой тяжелой работы, а в груди, где должна была находиться рана, никакой боли совсем не было.

— Да что происходит-то?! — Надя завертела головой по сторонам, осматривая мрачный зал с высоким потолком и рисунок на полу вокруг себя. Выглядело это так, словно начитавшиеся фэнтези подростки попытались провести дурацкий магический ритуал, разрисовав для этого пол заброшенного старого здания.

— Так, начнем по порядку! Я в каком-то помещении, это факт! На куртке и руках засохшая кровь, и еще дырка вот. — Она поковыряла пальцем небольшую прореху посреди кровавого пятна.

Раскладывать все по полочкам ее приучила бабушка, в свои уже семьдесят с хвостиком сохранившая ясный ум и как семечки щелкающая кроссворды. Здоровье, к слову, у сухонькой, похожей на бесцветную моль в очках старушки было железное, только вот зрение подвело да суставы на погоду болели. Внучку она растила в строгости, памятуя об ошибках молодости в воспитании дочери, которую разбаловала после скоропостижной гибели мужа.

— Раз кровью откашлялась, значит, рана была серьезная, задето было легкое.

.. наверное... — Дрожащими пальцами Надя рванула молнию на куртке, задрала свитер и уставилась на небольшой свежий багровый рубец с расползающимся вокруг него синяком.

— Ай... — Попытка потрогать вышла болезненной. — Значит, это не сон и не кома. Больно ведь! Предположим, меня действительно смертельно ранили, а потом кто-то вылечил и притащил сюда. Зачем? И куда сюда?

Надя поднялась на ноги и покачнулась, голова тоже отозвалась тупой болью. Пощупав макушку, она обнаружила здоровенную шишку.

Осматривая зал, где очутилась, и задрав голову к потолку, Надежда увидела слегка светящийся шар, тот самый, о который ее стукнуло головой «во сне», когда тащило в башню.

— Так! Спокойно! Начнем сначала! — Она снова села на пол в пыльных грязных разводах, подстелив под попу испорченную кровью куртку. — Я Надежда Крохалева, мне тридцать пять лет, продавец в кондитерском магазине, не замужем. Одежда моя. Рана у меня была.